Она говорила, что собирается уходить. Особых богатеев среди деревенских не было, но знахарку уважали и поддерживали как могли. Она приняла почти всех их из материнской утробы. Она лечила их хворобы. Если она объявила, что нуждается в заботе на склоне лет, кто-то наверняка согласился принять ее к себе. Кто-то приезжал с повозкой, чтобы забрать ее, — Йен Мельник, или Рей Мясник, или кто-то еще.
Кто-то подбросил дрова в огонь и сделал это совсем недавно, кто-то, привыкший топить торфом или ивняком, так что, возможно, в глене уже новая знахарка. Вплоть до прошлого вечера бабка Нен никогда не заговаривала о своей преемнице, но она вообще так странно вела себя последние несколько месяцев… Многие женщины переняли у нее ремесло повитухи. В глене нет недостатка вдов. Наверное, кто-нибудь из них согласился служить вместо нее.
Она не стала бы уходить далеко без шапки. Скорее всего она вышла навестить хоба — возможно, представить ему новую колдунью или что там у них положено делать в таких случаях. Она давно уже говорила об этом. Надо сходить и найти ее.
Еще ему надо найти снадобье, которым она врачевала царапины и порезы, но у него нет сил подняться. Руки и ноги сводило болью — плата за возвращение к жизни. Кроме того, ему отчаянно хотелось спать. Веки казались тяжелыми, как камни. Ему никак нельзя спать! Он повернулся спиной к огню и вытянул ноги. Первым делом нужно найти новую заколку для пледа… кажется, у бабки Нен оставалось еще несколько где-то. Потом найти ее саму и поблагодарить хоба. Потом решить, куда бежать… и бежать. Это казалось ему совершенно невозможным, но единственной альтернативой была смерть.
Он все еще сидел, глядя на дверь, когда она отворилась, и в комнату вошли несколько человек с обнаженными мечами. Глаза их переполняли ненависть и страх — такие глаза он видел вчера вечером у солдат.
Дом наполнился Кэмпбеллами. Первым вошел Йен Мельник, по обыкновению покрытый слоем муки так, что смахивал на очень толстого призрака. Меч в его пухлой руке казался полным абсурдом, если не знать, что эта же рука держала тот же клинок под Литхолом, сея смерть врагам. Сейчас его свиные глазки горели опасным огнем — это были глаза затравленного кабана.
Следом вошел Эрик Кузнец — невысокий, коренастый. Это были самые сильные руки в глене. Его право носить меч не оспаривал бы никто в деревне
— руки, скрюченные от долгих лет работы в кузне, не мешали ему оставаться самым сильным человеком в глене. Он сохранял титул чемпиона по кулачному бою в течение десяти лет и мог сохранить его и дальше, если б захотел. Когда ссоры перерастали в драку, как правило, именно Эрик брал драчунов за шиворот и окунал в ручей.