Я толкнул дверь, и мы переступили порог моей убогой квартирки. Вид она и впрямь имела отчаянный. Я словно впервые увидел бурые пятна на ковре и серые простыни, услышал, как копошатся крысы во дворе. Джо прошла по комнатам и, вернувшись, нежно обняла меня и негромко рассмеялась.
— Чарли, Чарли, ну почему ты ничего мне не сказал? Да, ты говорил, что она скромная, аскетическая, но то, что я вижу… это уж слишком. Если бы я только знала, что все так плохо… Тебе придется прожить здесь еще несколько месяцев, но только не в таких условиях. Здесь нет телевизора. Нет картин. Даже моей фотографии нет.
Мы пообедали в ресторане на Нью-Кингз-роуд, а потом легли в постель под шум холодного дождя, эхом заполнявшего тесный дворик. Посреди ночи отключилось отопление, и Джо, бормоча во сне, теснее прижалась ко мне. Когда мы проснулись, солнце светило вовсю. Я вышел купить что-нибудь на завтрак в недавно открывшуюся кулинарию. Под ясным небом все выглядело чистеньким и нарядным.
Потом Джо отправилась по магазинам, составив для меня перечень необходимых работ по дому: переставить в центр комнаты кофейный столик, аккуратно сложить книги в углу, повесить занавески и открыть окно в гостиной. Последним пунктом значилась покупка ножниц для ногтей и стрижка разлохматившегося кресла. Закончив со всем, я натянул джинсы и сел у окна, предаваясь приятным мыслям о встрече с друзьями, и в особенности с Веро. По крыше дома напротив боязливо скакала кошка. Попрыгав, она села и облизала серую шерстку, тут же заблестевшую под солнцем.
Я все еще бездельничал в кресле, когда из подъехавшего такси вышла обвешанная желтыми пакетами Джо. Как был босиком, я выскочил на холодный тротуар. Босыми ногами по стылому камню — в этом есть что-то освежающее и чудесное, что-то, отчего ты чувствуешь себя молодым и свободным. Забрав сколько мог пакетов, я вернулся в квартиру. Джо ввалилась следом и, звякнув бутылками, упала в кресло.
— Давай сначала перекусим. Умираю от голода.
Она принесла несколько коробочек с салатом и вкуснейшей ливанской выпечкой. Роскошно было поедать табуле с металлической тарелки в окружении ярких желтых пакетов. Я взглянул на Джо, она широко улыбнулась, склонилась ко мне, поцеловала в щеку.
— Я немножко увлеклась. Извини. Ничего не могла с собой поделать. Здесь так… так неуютно, так… безрадостно. Твои друзья наверняка подумают, что я совсем о тебе не забочусь. Купила выпивки на вечер, а еще кое-каких мелочей — оживить комнату.
Она принялась разгружать желтые пакеты, и я увидел две рамки с репродукциями книжных обложек — «Великий Гэтсби» и «О дивный новый мир» — и маленькую репродукцию Уильяма Скотта, похожую на ту, что я купил на Рождество отцу. Внимание, с каким Джо выбрала подарки, глубоко меня тронуло. Я вышел в коридор, поднялся по лестнице и постучал в дверь соседу. Он встретил меня с куском холодной пиццы в руке. Прежде я видел его только однажды, да и то издалека, и теперь меня удивило, как старо он выглядит. Сосед был в джинсах с высокой талией и белой рубашке поло с вышитым Георгиевским крестом.