Мы перекладывали пакеты в машину, когда мать наконец прокашлялась, вздохнула и еще раз прокашлялась. Я откатил тележку прыщеватому рыжему пареньку в зеленой куртке, помог собрать те, что от него разбежались. Тот поблагодарил. Мать ждала меня у открытой дверцы. Тучи рассеялись, и солнечные лучи играли на ее седых волосах. Она выглядела усталой и старой. Снова откашлялась.
— Чарлз…
Когда ты возвращаешься домой после долгого отсутствия, родители ведут себя немного странно. Чаще называют тебя по имени, берут за руки, похлопывают по плечу и треплют по щеке, словно хотят доказать что-то, утвердить то жизненное наследие, что оставили, перейдя к вечерней поре собственной жизни.
— Чарлз, — повторила она. — Мне нужно поговорить с тобой об отце. (В голове у меня как будто ударил колокол — рак.) У него сейчас трудное время. Нам приходится экономить. Иногда он ведет себя очень странно. Чувствует себя неудачником. Началось с того, что он стал плохо спать, а потом…
Я с ужасом увидел у нее на ресницах крупные серебристые капельки. Раньше мать никогда не плакала. Она отвернулась, но солнце уже успело оставить у нее на лице влажные следы, и слезы, собравшись на подбородке, капали, отражая в себе мир, на асфальт.
Я обнял ее, не почувствовав никакой особенной неловкости, погладил по мягким, пахнущим лавандой волосам и прижал голову матери к своему плечу. Парень в зеленой курточке наблюдал за нами.
— Все будет хорошо, мама. Обещаю. Папа справится. Ты же знаешь, какой он сильный. Все будет хорошо. Прости, что не приезжал так долго. Мне очень жаль.
Какое-то время мы еще стояли вот так, обнявшись, а потом не спеша вернулись домой. Мать то и дело вздрагивала от сдерживаемых рыданий. Захватив с собой как можно больше пакетов, я прошел в кухню.
Отец стоял в саду, глядя поверх стены в сторону моря, над которым к вечеру повисли розовые и сиреневые облака. Пиджак болтался на поникших плечах человека, потерпевшего поражение в схватке с жизнью. Подходя к нему, я уже знал, что он слышит мои шаги за спиной. Отец не повернулся, но перевел взгляд выше, туда, где небо медленно окрашивалось синим. Легкий ветерок тронул куст мяты у его ног, протянувшийся от узкой полоски земли по бледным камням патио. В воздух поднялся густой маслянистый запах. Я обнял отца сзади и почувствовал, как он подался ко мне. Поворачивая его к себе, я вдруг осознал, насколько он меньше меня. Отец улыбнулся:
— Чарлз. Спасибо, что приехал. Я тебя ждал. И извини. Извини, что застал меня в таком состоянии. Так стыдно…
— Пойдем в дом, пап. Прости, что долго не приезжал. Здесь так красиво. Посмотри на небо. Такое небо, наверно, где-нибудь в Малибу, или Санта-Барбаре, или в одном из тех прибрежных калифорнийских городков. Давай выпьем вина. Я купил бутылку божоле.