Еще одним сотрудником, на которого Гейдрих обратил внимание, стал Артур Небе. Это был очень талантливый и высокообразованный криминалист, автор книги о полицейской технике, которая высоко ценилась среди специалистов. В свое время он создал великолепную лабораторию экспертизы, где разрабатывалась новая техника. При Веймарской республике он выдвинулся на должность начальника криминальной полиции Берлина. Но, в отличие от Мюллера, рано примкнул к нацизму, тайно вступил в партию. И после прихода Гитлера к власти стал заместителем Дильса. Гейдрих его тоже обласкал, Небе получил возможность собрать в лабораториях гестапо многих своих старых специалистов, даже из числа уже «вычищенных» из полиции, создать группу квалифицированных экспертов.
Противостояние Гитлера с Ремом тем временем обострялось. Глава штурмовиков сделал своей главной базой Мюнхен. А после переезда Гиммлера в Берлин захватил там под контроль и полицию, ее возглавил активист СА Шнайдхубер. Рем вел себя вызывающе. Демонстративно окружал себя юношами отборной красоты. По-прежнему позволял себе высказывания одно резче другого. Но уж в Баварии-то у Мюллера было «все схвачено»! И прежние осведомители там остались, и новых привлечь было нетрудно. Каждый шаг Рема, каждое его слово немедленно становились известны Гейдриху. Тем более, что штурмовики особо и не скрытничали. 18 апреля в выступлении перед представителями иностранной прессы Рем заявил: «Революция, которую мы совершили, не является только национальной — это революция национал-социалистская. И мы настаиваем даже на особом подчеркивании второго слова — социалистская». Ему вторил первый помощник Хайнес: «Мы взяли на себя долг революционеров. Мы стоим в начале пути. И отдыхать мы будем тогда, когда германская революция будет завершена». А командир берлинских отрядов СА Эрнст громогласно называл Гитлера «черным иезуитом».
Продолжались неуправляемые бесчинства штурмовиков — пьяные дебоши, драки, манифестации, угрозы, экстремистские лозунги. Унять их требовали и армия, и деловые круги, и политики. В конце концов, такое положение затрудняло и контакты с западными державами — можно ли всерьез иметь дело со страной, пребывающей на грани революционного взрыва? Чтобы подтолкнуть фюрера к решительным действиям против соратника, Геринг собирал материалы на Рема через институт телефонного подслушивания (который при передаче прусской полиции оставил в собственном ведении), Гиммлер — через гестапо и СД. Эти материалы умело компоновали, сгущая краски. Все преподносилось так, будто переворот уже вовсю готовится, путч уже запланирован и вот-вот начнется…