— Хорошо бы, сынок, остаться в Батуми, — мечтательно вскинув крупную лысую голову, проговорил доктор Берк. — Война пойдет дальше, в Персию, Индию… А что нам Индия? Что может сравниться с Кавказом! Верно? Тогда и Диану смог бы забрать к себе. На Кавказе ей было бы хорошо — горы, море! Жаль, что не дожила до этого твоя мать. — Доктор Берк, вздохнув, встал. — Ты все молчишь. Я понимаю, сынок, ты взволнован, хочется побыть одному. Я пойду.
Когда в конце тенистой аллеи затихли шаги отца, Клаус тоже вышел из беседки, спустился по узкой тропе к озеру, сел на корму яхты. Вода проснулась, и небольшие плавные волны побежали от кормы по широкой лунной дорожке. Клаус закурил. Ветер бережно подхватывал сигаретный дым, смешивал с туманом и прижимал к притихшей воде.
«И вот снова Кавказ. Неужели мне придется воевать против тех ребят? — взволнованно думал Клаус. — Но ведь я еду туда. И, пожалуй, нельзя отказаться. Да и что толку? Пошлют на другой фронт. Разве я хотел воевать на Крите? Хотел изучать эгейскую культуру. Наивный интеллигент! Вместо этого пришлось участвовать в операции «Меркурий» и в одной цепи с егерями пятой горнопехотной дивизии штурмовать аэродром в районе Малеме. Теперь Кавказ. Война неминуемо втягивает в свой водоворот. Что ждет меня на Кавказе? Война, которую ведут немцы. И я должен быть там, где решается судьба Германии».
Клаус злился на свою беспомощность, на свою ничтожность, на то, что не может, не имеет права распоряжаться своими поступками, самим собой.
Незаметно забрезжил рассвет. Клаус очнулся, услышав тихий разговор спускавшихся к яхте рыболовов. Они хорошо отдохнули, взбодрились крепким кофе и утренней прохладой. Рассвет им сулил тихое утро и удачный клев.