На Буденновском проспекте оборона держится стойко. Там дерутся два батальона. Улицу попытались укрепить: дорожное покрытие снято, камни мостовой нагромождены в баррикады метровой толщины. Боковые улицы перекрыты дотами. Дверные проемы в домах замурованы, окна заложены мешками с песком и превращены в огневые точки, на балконах оборудованы пулеметные гнезда, на крышах засели снайперы.
«По Буденновскому немцам не пройти, — ожидая связи, размышлял майор Каргин, — но могут обойти с флангов. Дивизия ушла к переправам. И где же эти ополченцы, с которыми надо взаимодействовать? Ни черта не разберешь. Уж темнеть начинает, а ночью очень даже легко немцы могут окружить штаб полка. Разве одним взводом Рокотова удержаться?»
Город горел. Чем сильнее сгущались сумерки, тем ярче были видны пожары. Едкий дым медленно полз к Дону. Взводу Рокотова было приказано прикрыть отход штаба полка. Какой у Рокотова взвод! Осталось пять человек, не считая его самого и ординарца Рябченко. Да и тех, пятерых, Степан потерял из виду в этих сумерках, смешанных с дымом, когда с сержантом Кучеренко оборонялись у ограды.
— Рябченко! Рябченко! — крикнул Степан.
— Шо, товарищ старший лейтенант?
— Ползи к ограде, передай сержанту Кучеренко, чтоб отходили через Дон к Ольгинской.
— Слухаюсь, товарищ старший лейтенант.
Рябченко уполз в сизую дымку. Степан, укрывшись за цементной оградой фонтана, вглядывался в сторону школы, с трудом различая ее очертания.
Школа имени Розы Люксембург. Степан учился в ней с пятого по десятый класс. Чего только не случалось за шесть лет в этих стенах! А во дворе школы был фонтан. В центре его на постаменте стоял гипсовый пионер с горном в руке. Запрокинув голову, он как бы трубил пионерский сбор. Степан в пионерской дружине тоже был горнистом, и, наверное, поэтому Ольга назвала фонтан «Степкин».
Летом даже во время каникул в школьном дворе было весело. Спортивные площадки не пустовали. Манил сюда ребят и густой, разросшийся сад тети Софы — школьной технички. Сад примыкал к школьному двору. Мальчишки сделали лазейку в заборе. Тетя Софа знала об этом, по лазейку не заколачивала. Ветки деревьев ребята не ломали, яблони и груши не обносили. Они проникали в сад, чтобы поваляться в траве под развесистыми деревьями. Тетя Софа сама угощала ребят яблоками и грушами. Но главным угощением было алычовое варенье. Она доставала его из погреба. Варенье было холодное, прозрачное и кисло-сладкое.
И все же сильнее всего манил к себе ребят фонтан. Было приятно бултыхнуться в прохладную воду, подставить тело под его тугие струи. Благо что летом и школьный дворник был на каникулах — некому грозиться метлой. Ребята плескались, обливали водой горниста, он становился от воды темным, и по его гипсовому телу стекали ручейки.