Немецкие летчики особенно и не старались бомбить дорогу. Сбросив несколько бомб на автомашины и брички, они разворачивались и на бреющем полете расстреливали лежащих из пулеметов. И тогда начиналась паника. Многие не выдерживали страшного рева самолетов, вскакивали на ноги и, в ужасе закрывая голову руками, метались по степи — и гибли под пулями.
Во время одного из таких налетов рядом с Дарьей Михайловной оказалась эта воздушная, «васильковая» девушка. Она лежала, прикрыв голову зонтом. Едва утих гул самолетов, девушка вскочила на ноги, но Дарья Михайловна успела схватить ее за подол платья.
— Ложись! — крикнула Дарья Михайловна и с силой потянула к себе девушку. — Ложись и замри!
Дарья Михайловна догадывалась, что самолеты пошли на новый заход и наверняка вернутся. И они действительно вернулись. Теперь для летчиков было больше целей. Дарья Михайловна кричала людям, чтобы они ложились. И еще кто-то кричал. И некоторые падали на землю. Только трудно было понять — сами они падали или скашивали их немецкие пули. Окрики действовали не на всех. Дарья Михайловна видела, как седая растрепанная старуха в длинном черном платье, едва самолеты ушли на новый разворот, бегала по степи и кричала: «Маша! Машенька!» А когда рев самолетов вновь стал нарастать и из черных плоскостей с белыми крестами ударили пулеметы, старуха вдруг встала как вкопанная и, задрав голову в небо, закричала что-то, размахивая поднятыми вверх кулаками. Распущенные седые волосы ее развевались, хотя ветра совсем не было. Старуха силилась перекричать рев самолетов, но внезапно опустилась на землю и затихла.
Немцы улетели, а в степи долго стоял крик. Люди разыскивали родных и близких. В стороне от дороги наскоро хоронили убитых и двигались дальше на восток.
— Да, надежное у тебя укрытие, — проговорила Дарья Михайловна девушке, шагавшей рядом с ней, и кивнула на зонтик.
— Очень даже надежное, — ответила девушка. — Маскировка. Фашист подумает, что цветочки-василечки. Меня Тоней зовут, — доверительно сообщила она. — Гарбузова Тоня. Когда я отдыхала в Артеке, мы в войну играли. Там нас учили маскироваться.
— А меня зовут Дарьей Михайловной. А это Ванюшка. Иван Степанович.
— Тяжело вам, Дарья Михайловна, давайте помогу.
— Как же ты поможешь, руки заняты, да и чемодан тяжелый — не унесешь.
— А мы мигом. — Тоня сложила зонтик, продела его в ручку чемодана. — Давайте вдвоем. Так легче.
Справа, невдалеке от дороги, под пологим спуском, заблестели на солнце гладкие воды реки. Это Дон, обогнув заросшую редким ивняком косу, вынырнул от Старочеркасска и приблизился почти к самой дороге у станицы Аксайской.