Принц был прекрасно сложен: правильные пропорции тела, длинные ноги, узкие бедра и плоский живот, широкие плечи.
Но как же ужасно он двигался!
— Я просто хотела сказать, что у вас гордая военная выправка, но она не годится для танца!
— Прошу вас замолчать. Слышите? — В голосе слышалось предупреждение. — Мне нужен перерыв. Вам тоже.
Отвернувшись, Кернан достал мобильный телефон и набрал номер. Мередит была в ярости, но сочла за лучшее не прерывать его. Когда принц снова повернулся к ней, она увидела человека, который однажды встанет во главе нации. На его плечах уже лежало тяжелое бремя ответственности.
— Пойдемте со мной, — сказал он.
«Не ходи никуда с ним, — убеждал внутренний голос. — Стой на своем. Ты должна научить его танцевать, а времени почти не осталось. Нельзя терять ни секунды».
Однако принц Кернан привык, что ему повиновались, и Мередит не посмела ослушаться. По крайней мере, думала она с облегчением, он хотел отдохнуть не от нее, а только от танцев. Принц уже был возле двери, придерживая ее для Мередит. Она покорно последовала за ним. Какой смысл бунтовать? Урок не заладился с самого начала. Принц ни разу не улыбнулся и двигался как на ходулях. Хуже некуда.
Однако ее одолевало любопытство. Впервые ей представилась возможность увидеть внутренние покои дворца. До сих пор она входила во дворец и бальный зал только через служебный вход. Принц шел впереди, не оглядываясь. Они пересекли вестибюль, поразивший ее великолепием: полы итальянского мрамора, вазы с живыми цветами в нишах стен, высокие арочные окна, картины. Она узнала работу Моне — репродукция этого пейзажа украшала ее скромную комнату.
Через распахнутые французские стеклянные двери они вышли во внутренний дворик. Несмотря на недавнюю обиду, Мередит не сдержала вздоха восхищения. Сложенные из старого камня стены были увиты виноградом. Из каменной пасти льва глубоко в нише журчала хрустальная струйка воды. Разноцветные бабочки кружили над первыми весенними цветами. Слабый ветерок наполнял воздух ароматом лилий.
Маленький столик на чугунных ножках под белой льняной скатертью был приготовлен для чая и накрыт на две персоны. В центре стояла ваза с гортензиями. На сервировочной тележке красовался запотевший хрустальный графин с лимонадом и серебряный поднос с маленькими пирожными.
— Это вы заказали? — с изумлением спросила она, проглотив готовое сорваться с языка «Для меня?».
Мередит почувствовала, что ее крепость берут в осаду. В детстве она разыгрывала сцены чаепития, накрывая черепками столик для единственного компаньона — любимого потертого плюшевого мишки, подаренного ей, дочери уборщицы, богатой девочкой.