— Где ты их достал, Кернан? Мама не любила фотографироваться и редко выглядела счастливой.
— Высокое положение имеет свои преимущества. Я перерыл весь остров, пока нашел то, что искал. Ты узнаешь фото матери? Когда оно сделано?
— Не знаю.
Он назвал дату. Мередит заплакала. Фотография была сделана в день, когда она родилась.
— Мне хотелось, чтобы они были с нами во время венчания. Как можно ближе к сердцу.
— Конец макияжу, — объявила Мередит сквозь слезы.
Как она могла так эгоистично думать, что сегодняшний день принадлежал только им двоим? Он принадлежал также Карли и ее матери.
— Ты выглядишь лучше без косметики.
— Знаю, но Рейчел учится на косметолога.
— Хочешь, угадаю? Это ее подарок.
— Правильно.
— Принимая его, ты даришь подарок ей.
Дверь в комнату распахнулась.
— Кернан! Выйди!
На сей раз принцу пришлось подчиниться, потому что на пороге стояла его собственная мать.
— Королева Аледа, — с удивлением воскликнула Мередит. — Как вы сюда попали?
Она никогда не стеснялась своего скромного жилья, но не предполагала, что будет принимать здесь королеву.
— Есть дни, когда девушке нужна мать. Поскольку твоя не может быть рядом, я подумала, что ты позволишь мне занять ее место.
— О, Аледа, — прошептала Мередит.
Из всех приятных сюрпризов, которые преподнес ей Кернан, выбрав в жены, его мать была главным. Как и ее сына, королеву считали сдержанной и недоступной. На самом деле оба бережно охраняли свой внутренний мир и очень осторожно выбирали тех, кому могли открыться. Но избранным щедро дарили тепло своего сердца.
Кернан поцеловал невесту, быстро чмокнул мать в щеку и вышел, насвистывая мелодию песни «Спешу в церковь на венчание».
Королева Аледа приступила к делу, которое удавалось ей лучше всего, — начала руководить. Мередит подумала с теплотой, что сегодняшний день принадлежал матери Кернана тоже.
— Прекрати, — скомандовала королева, заметив, что будущая невестка готова снова заплакать. — Испортишь макияж.
Она взяла подвенечное платье, приложила на секунду к себе, потом с нежностью взглянула на Мередит.
— Пойдем, помогу тебе одеться. Кортеж прибудет с минуты на минуту.
В храм Мередит доставила белая карета, запряженная шестеркой белых лошадей.
Жители Чатема, которые, казалось, еще больше любили Мередит за ее прошлое, стояли вдоль мощенных камнем улиц и бросали розы перед свадебным кортежем. Лепестки кружились в воздухе, как белые снежинки. Этот день по праву принадлежал гражданам государства, которые несколько часов ждали момента, чтобы взглянуть на женщину, которую считали своей принцессой. Она была их любимицей, и Мередит знала, что не имеет права разочаровать их. Как эгоистично думать, что сегодняшний день принадлежал только ей и Кернану.