— Но подростки умеют бороться с безумными пристрастиями, — сказал он. — Или просто взрослеют.
«Или поддаются им».
Она без удивления услышала осуждение в его голосе, но все равно расстроилась. Многие люди считают пристрастие к чему-либо признаком слабости.
— Большей частью они быстрее справляются потому, что их вынуждает жизнь. Обучение. Карьера. Дисциплина. Финансовые ограничения. Встреча с новыми людьми. Холодная реальность усложняет возможность стать одержимым. — Она снова повернулась к Марку, и ее губы оказались рискованно близко к его рту, когда он наклонился, чтобы полить косатку. Волосы на затылке Бет встали дыбом. — Но представь, что ты достиг совершеннолетия, у тебя в руках наличность, и никаких особенных дел на день, — прошептала она. — Никаких ограничений. И муж, который ежедневно напивается. Совсем нет причины отказаться от соблазна. И потом, когда ты подсаживаешься на алкоголь, тебе становится на все наплевать.
Повернув ее к себе лицом, он посмотрел на нее сверху вниз. Его лоб прорезала страдальческая морщина.
— Тебе было наплевать на то, что ты умрешь?
Она кивнула, ненавидя себя и недоверчивый взгляд Марка.
— Потому что ты по-настоящему боишься умереть, если не выпьешь, — сказала она.
Он сильнее нахмурился, притягивая Бет к себе. Подобные объятия придавали смысл ее жизни, когда она училась в школе. Они снова стали прежним Марком и прежней Бет, которые были готовы вместе завоевать мир. Находясь в его объятиях, она чувствовала, как вздымается и опускается его грудь. Он обдумывал все то, что она ему рассказала. Бет понадобилось два года, чтобы наконец понять причину своего пагубного пристрастия.
Ее валила с ног эмоциональная и физическая усталость. Бет старалась держать глаза открытыми, прильнув к Марку. Она настолько устала, что могла думать только о том, какой удобной подушкой могут стать выпуклые грудные мускулы Марка. Он обхватил ее рукой за спину, чтобы лучше удерживать в положении стоя.
— Я не знаю, что сказать, — резко произнес он.
— Ничего не нужно говорить, — хрипло пробормотала она. — Достаточно того, что ты знаешь.
— Спасибо за объяснение.
— Я рада, что теперь ты понимаешь… — почти нечленораздельно сказала она. Глаза Бет закрылись под тяжестью век. Она крепче прижалась к Марку.
— Ты хочешь моего понимания? Я думал, тебе нужно мое прощение.
Кивнув, она потерлась щекой о его грудь. Какое приятное ощущение! Бет повторила движение.
— И то, и другое. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел.
Она принялась отсчитывать удары сердца Марка, которое барабанило у ее уха.