Фрау Хольц не выпускала парня из своих объятий и не опровергала того, что он ей говорил.
На четвертый день экономка, надавив на дверь Сирены, очень удивилась: каюта была не заперта. Удерживая на бедре поднос с завтраком, фрау Хольц распахнула дверь и вошла. Зоркие глаза мигом прочесали каюту. Сирена сидела на койке с растрепанными волосами и в измятой, неопрятной одежде. Комната осталась в точности такой, какой ее в последний раз видела экономка, еще до поединка госпожи с Калебом. Похоже, все три дня Сирена провела, не вставая с койки и пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах. Судя по выражению ее лица, усталому, но примиренному, она наконец-то смогла преодолеть разлад в собственной душе.
Аромат кофе мгновенно привлек к себе внимание Сирены.
— Мне скоро понадобится ванна, фрау Хольц. Вы позаботитесь об этом?
— Да, я позабочусь, — бодрым голосом ответила старушка, намазывая медом печенье и подавая его своей госпоже.
Сирена жадно набросилась на еду и очень скоро уничтожила все до последнего глотка кофе, пока фрау Хольц ходила к Якобу, чтобы попросить его согреть немного воды для уютной медной ванны, в которой госпожа обычно совершала омовения. Ян и Виллем вбежали в каюту с тяжелыми ведрами, неся их так легко и непринужденно, словно те были невесомыми. Ребята бойко приветствовали своего капитана, и Сирена, поговорив с ними пару минут о широте и долготе, отправила их обратно.
Фрау Хольц с удовольствием наблюдала, какие чудеса творит горячая вода с ароматическими добавками. Сирена воспрянула духом. В ее изумрудно-зеленых глазах появился знакомый блеск, на щеках заиграл румянец.
Когда Сирена, выкупавшись, стала натягивать свой знаменитый морской костюм, фрау Хольц с невинным выражением лица спросила:
— Приятно снова видеть вас такой, как обычно, госпожа, но должна ли я понимать это как признак вашего примирения с судьбой и с тем, что сделал менеер ван дер Рис?
— Да, фрау Хольц, можно сказать и так. Я теперь точно знаю, кто я и чего стою. Но могу вам сказать, что мне это ни капельки не нравится!
Движения Сирены, натягивающей хромовые сапоги, сделались немножко нервными, отражая испытываемые ею чувства.
— Дать мне развод! Каково, а? — пробормотала она. — Отстранить меня от дел, притом без тени сомнения! Да, Риган — слишком утонченный мужчина, чтобы задумываться о таком неприглядном явлении, как обнищавшая, голодающая женщина. И уж конечно, он брезгует задумываться о том, что мне придется промышлять пиратством, чтобы хоть как-то выжить. Нет, нет, он позаботится о том, чтобы я получила приличную долю. Риган чрезвычайно щедр!