А королева отбыла поправлять свое здоровье под солнцем Ниццы, взяв с собой Мунши, которому по случаю своего юбилея решила пожаловать тот же ранг, что имели в ее свите лица благородного происхождения. Пришедшие в ужас от того, что им теперь придется во время путешествий общаться на равных с индийцем, придворные дамы и джентльмены запротестовали. Весь двор знал, что Абдул был мошенником, что он обкрадывал королеву и лгал ей о своем происхождении. Гарриетт Фиппс была делегирована придворными к ее величеству с ультиматумом: либо ее Мунши, либо они. Но Виктория ничего не желала слушать. И обвинила своих приближенных в расизме.
Фрицу Понсонби между тем удалось довести до ее сведения, что Абдул никогда не был принцем, он даже не был сыном врача. По просьбе ее величества Фриц разыскал в Индии отца Мунши: тот оказался нищим стариком, аптекарем одной из местных тюрем. Его соседи весело рассмеялись, когда услышали, какими привилегиями пользуется его сын при английском дворе. Виктория не хотела этому верить. И притворялась глухой, когда доктор Рид заговаривал с ней о тех женщинах, которых Мунши представлял в качестве своих жен, или о том, что Абдул подхватил венерическое заболевание. Королева продолжала брать у своего любимца уроки хинди и, к всеобщему ужасу, даже стала показывать ему депеши, поступавшие из Индии.
Гораздо большую опасность, чем сам Мунши, представлял для англичан его друг Раффудин Ахмед, который, по сведениям начальника лондонской полиции, поддерживал тесную связь с антиколониальным движением в Индии — «Мусульманской лигой патриотов». Придворные опасались, что лицемер Мунши, пользуясь доверчивостью и плохим зрением королевы, мог красть у нее документы конфиденциального характера. Дело осложнялось еще и тем, что из-за свирепствовавшего на всей территории Индии голода там назревала взрывоопасная ситуация.
Но Виктория не собиралась позволять своему двору диктовать ей какие-то условия. Ее Мунши стал полноправным членом ее свиты, сопровождавшей ее на Лазурный Берег. На вокзале в Нуази-ле-Сек в своем вагоне-гостиной она приняла Феликса Фора, прибывшего к ней специальным поездом. Инициатором этой встречи был Берти. Он хорошо знал французского президента, с которым виделся в каждый свой приезд в Париж. Королева нашла этого президента Французской республики «красивым, приятным, спокойным и деликатным мужчиной с манерами настоящего джентльмена».
В Ницце, где она была уже на следующий день, ее ждала прекрасная погода. Ее экипаж доставил ее в только что отстроенную гостиницу «Эксельсиор», к названию которой в ее честь добавили слово «Регина». Эта новая гостиница располагалась как раз напротив «Гранд-отеля», где обычно останавливалась Виктория, и из нее открывался еще более красивый вид на замок, порт и бухту Ангелов. Королева целиком сняла симпатичный белый павильончик с голубыми ставнями. Она поселилась в нем с Беатрисой, двумя из ее детей и дочерью Ленхен Викторией Шлезвиг-Гольштейнской. Покои Виктории располагались в бельэтаже, и специальный лифт доставлял ее прямо в ее комнату. Ее горничная спала в ее гардеробной.