— У тебя есть пропуск?
— Да, господин, я выполняю поручение мадам.
Он тихонько скользнул в листву позади конюшни и исчез из вида.
Точно в девять часов на следующее утро Симона накинула на голову шарф и вошла в собор. Сначала она подошла к каменной раковине у дверей, опустила пальцы в святую воду и перекрестилась, преклонив колена. Затем осмотрела почти пустой неф.
Сумрачное помещение пахло влажным камнем, воском и ладаном. Здесь находились несколько коленопреклоненных молящихся с четками и молитвенниками: мужчина, девушка рядом с пухлой матроной. Слышалось тихое монотонное бормотание. Ее взгляд остановился на склонившейся фигуре слева у бокового окна. Фигура была укутана в черное, но падавший через цветное стекло свет богато окрашивал черное одеяние. Симона медленно подошла и встала на колени рядом с молившейся женщиной.
Молчание в соборе таинственно усиливалось приглушенными криками чаек над соборной площадью. Птицы напомнили Симоне о месье Отисе, и она снова перекрестилась, молясь за его безопасность. Девушка ничего не слышала о нем с тех пор, как он уехал в Бостон.
Симона стала перебирать четки и тихо молиться. Клео прошептала:
— Мне передали, что вас подозревают, дорогая. Наверное, вам лучше уехать из Нового Орлеана на некоторое время. У вас есть друзья в Батон-Руже, у которых вы могли бы погостить?
— Да, женщина, с которой я дружила в монастыре. Но кто сообщил…
— Хорошо. Скажите вашей семье, что собираетесь посетить ее. На самом деле вы отправитесь на Север пароходом и возьмете с собой беглянку под видом служанки.
Симона открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. На Север? Одна? Сопровождать беглянку? Она забормотала еще одну молитву.
— За поимку этой рабыни предложено щедрое вознаграждение. У нее грудной ребенок, которого вы объявите своим, а ее — кормилицей.
— Господи, — сказала Симона.
— Это будет опасно, да, но, возможно, не так опасно, как оставаться здесь, — сказала Клео, не поднимая головы. — Вы будете путешествовать под вуалью. Когда вы можете уехать?
— Я напишу подруге и спрошу, удобно ли приехать.
— В этом нет нужды. Вы не увидите вашу подругу. Встретимся здесь послезавтра, и я все подготовлю.
— Но кто подозревает…
— Подготовьтесь к тому, что не вернетесь, пока я не удостоверюсь, что это безопасно.
— Но…
— Вы поедете?
Симона подумала о Мелодии, Джефе и остальных с болью и печалью. Она исчезнет, и они будут горевать. А ее любимые кобылы?
— Да, конечно, — грустно сказала она. Она давно сделала свой выбор.
— Слава Богу! — прошептала Клео.
Она неуклюже встала, перекрестилась и пошла, согнувшись как старуха. Симона осталась молиться.