Он взял ее ладонь и приложил к своим губам, но она выдернула руку.
— Ты мог утонуть! — повторила она.
— Я хотел убить Пикенза за то, что он сделал с тобой. Но он десять лет хорошо служил моему отцу. Я бы не смог жить с мыслью, что не пытался спасти его никчемную жизнь.
— А если бы он был черный? — спросила Симона, и Арист удивленно вскинул голову.
«Он мог рисковать жизнью ради такого человека, как Пикенз, — жарко убеждала себя Симона, — но спокойно отнесся к тому, что случилось с Чичеро».
— Если бы он был одним из преданных рабов твоего отца, ты прыгнул бы?
— Конечно.
Ее отвлек плеск гребных колес.
— Мы плывем!
— Да. Мы подойдем к порту Падьюка. Там есть маршаль.
Симона задохнулась:
— М-маршаль?
— Пикенз, очевидно, утонул. Поскольку я сшиб его за борт, я должен сообщить об этом.
Симона недоверчиво смотрела на него.
— Но… но он бы убил тебя! Я видела это в его лице.
— Я защищался, — согласился Арист. — Но мы должны сообщить о его смерти.
Симона с трудом села в постели.
— Честь джентльмена, несомненно! Полагаю, ты считаешь своим долгом сообщить маршалю о моем присутствии на борту?
— Он захочет допросить всех свидетелей.
— Я не свидетель. Мадам Риго была свидетелем!
— Я хочу, чтобы маршаль увидел твои ушибы. А что касается твоей подруги, мадам Риго, то я с ней никогда не встречался.
Симона возбуждалась все больше.
— Разве ты не видишь, что впутываешься в это дело? А если Десси поймают?
Он встал со стула и сел на кровать рядом с нею, обнял ее. Она чувствовала сильные мускулы его груди через тонкую ткань между ними и боролась с желанием расслабиться и приникнуть к нему.
— Симона, спроси себя, как я могу обвинять любимую женщину и капитана своего лучшего парохода, — нежно сказал он, — когда они оба так искренне уверены в своей правоте? Зачем мне это? Вы оба — слишком много для меня.
Он ласково прижался губами к ее волосам, и она поморщилась от боли.
— Когда маршаль спросит меня, почему я дрался с бывшим надсмотрщиком, — прошептал Арист, — я скажу, что он хотел отомстить за то, что я уволил его, и он совершил непростительный поступок, ударив мою невесту, оказавшуюся на пути.
Симона удивленно подняла голову:
— Твою… но я не позволю тебе лгать ради меня.
— Тише, любимая. Это не ложь. Рулевой видел почти все из рубки. Пикенз получил по заслугам. Господи, ну и довел же он меня.
— Но я не твоя невеста!
Он осторожно притянул ее к себе:
— Невеста, любимая. Я объявлю маршалю, что мы поженимся в Джефферсонвилле. Я найду мирового судью. Затем мы заберем новый пароход, который ты наречешь «Симоной».
Она пристально смотрела на него, открыв рот.