Он понял скрытый смысл ее слов — ему разрешили остаться только из-за ребенка, и Шон, чувствовалось, был уязвлен.
За те полчаса, что Шон возился с Реджи, Дейзи успела распаковать чемодан, кое-как распихать вещи по полкам и даже разобрать почту, притворяясь при этом, что не слушает их оживленной болтовни. Однако, наблюдая незаметно за играющей парой, она с горечью думала о том, что теперь ее маленькому мужчине будет очень недоставать этого большого красивого мужчины, который, увы, так и не стал ее.
Наконец Реджи выдохся и теперь зевал прямо в лицо Шону.
— Думаю, парень, тебе надо немного вздремнуть, — сказал тот, усмехнувшись.
У малыша не осталось сил даже на то, чтобы возразить. Он молча взял свой любимый плед и отправился в спальню.
— Эй, — окликнула его Дейзи, — ты не хочешь сказать дяде Шону «до свидания»?
— До свидания, дядя Шон, — бросил через плечо Реджи и, волоча по полу плед, исчез за дверью.
Дейзи осталась стоять посреди гостиной, чувствуя себя очень неловко.
— Я… я пойду уложу его, — пробормотала она и направилась вслед за Реджи.
Шон кивнул. На его лице опять появилось выражение мрачной сосредоточенности. Но уходить он явно не собирался.
Дейзи, вздохнув, оставила его в одиночестве.
Вскоре Реджи уснул, а она все медлила, набираясь смелости вернуться в гостиную.
Шон метался по комнате, как зверь в клетке. Увидев Дейзи, он сразу остановился, устремив на нее взгляд, в котором читались решительность, настороженность и… теплота. Между ними будто протянулись невидимые электрические провода, приковав их к месту, друг к другу…
Дейзи выбрала самый простой способ действия. Не отходя от двери, она приоткрыла ее, взялась за ручку и сказала:
— Тебе пора идти, Шон.
Длинные ноги вмиг донесли его до двери. Оказавшись рядом с Дейзи, он закрыл дверь и решительно произнес:
— Возможно, но прежде мы с тобой поговорим.
Она медленно подняла голову и посмотрела на Шона своими изумрудными глазами. Он совсем рядом. Только руку протянуть. И предательское тело сразу откликнулось на эту мысль горячей волной желания. Сбив дыхание, эта волна стала спускаться ниже и ниже — к лону, томящемуся неудержимым стремлением к тому, кто стоял сейчас перед ней. Только бы он не заметил всех этих унизительных признаков чувственной власти над ней, которые, ей казалось, выдают ее с головой: высоко вздымавшаяся грудь, потемневшие глаза, нервно закушенная губа и, конечно, напряженное, окаменевшее тело.
Только бы не заметил…
— Все уже сказано, Шон, — проронила она, стараясь, чтобы голос ее не выдал.
— Ты ошибаешься, — возразил он, склоняясь над ней так низко, что Дейзи почувствовала его дыхание. — Мне нужно сказать еще очень многое.