То, что семья значила для нее все и что когда‑нибудь она хотела обзавестись своей собственной, не давало ей права вмешиваться в чужие отношения. Даже если она делала это из лучших побуждений.
Мариэль вскочила, нервно сжимая и разжимая руки:
— Мне кое‑что нужно срочно сделать наверху, простите.
Дейн проводил ее взглядом, а затем занял оставленный ею стул. Сначала он собирался просто уйти, оставив Мариэль решать проблему, которую она сама создала, пока не понял, что она все это делала только ради него.
Он все‑таки уже не ребенок, а взрослый мужчина, так что вполне способен взять себя в руки.
— Давай закончим побыстрее. Белые? — бросил Дейн.
— Нам не обязательно играть.
В уголках губ Дейна мелькнула улыбка.
— Тебе ведь никогда не нравилось проигрывать, да? — спросил он и сделал первый ход.
Его отец в точности повторил его движение:
— Я не играл уже много лет.
— Никаких оправданий или поблажек, — откликнулся Дейн, передвинув королеву на четыре клетки.
— Барбара ушла.
— Я знаю. — Оба мужчины не отрывали глаз от доски. — Женщины такого типа весьма предсказуемы. Я пытался объяснить тебе это.
— Женщины. Им нельзя доверять.
— В целом я готов согласиться с тобой.
— Но Мариэль другая, ведь так?
Дейн поднял на отца предостерегающий взгляд:
— Я не собираюсь обсуждать с тобой мою личную жизнь.
— Почему нет? Я ведь тоже читаю газеты. «Просто близкие друзья», да? — Он хрипло рассмеялся.
Дейн с трудом сдержался, чтобы не начать защищать себя и Мариэль. В устах отца все это звучало отвратительно дешево. Он смотрел на шахматную доску, но не видел ее. Их отношения меньше всего походили на простую интрижку. Он не знал никого, похожего на Мариэль. И никогда не узнает. И мысль о том, что в недалеком будущем ему придется отпустить ее, отразилась неожиданно острой болью в груди.
Стараясь сконцентрироваться на игре, он протянул руку и сделал следующий ход.
Примерно через десять минут Мариэль вернулась в гостиную и предложила мужчинам шоколадные пирожные. Именно шоколад, по ее мнению, был лучшим лекарством на пути к примирению. Чтобы не отвлекать игроков, она просто поставила блюдо на стол и вышла. Уже на лестнице она услышала тихие мужские голоса.
— Думаешь, у вас с Мариэль может что‑нибудь.
— Нет.
От этого односложного, категоричного ответа Мариэль замерла.
— Она хочет когда‑нибудь завести семью: большой дом, много детей, камин.
Она знала, что все это не интересует Дейна, но услышать, как он произносит это вслух, было в тысячу раз больнее. Казалось, каждое его слово оставляло на коже кровоточащий порез.
— Да, в нашей семье не было много детей.