— Я возьму фужеры? Где у тебя ножи и вилки?
— Правда, Гастон. Я чувствую себя ужасно неловко.
Кот, отпихнувшись всеми лапами, спрыгнул вниз. Махнул хвостом по моим ногам и удалился в гостиную.
— Между прочим, я тоже, Беа. Лучше скажи, ты когда ела черную икру в последний раз?
— Гастон! Ты ненормальный! Ты что, хочешь купить меня?
— Это ты давно купила меня. Ты! С потрохами! Твоя улыбка, волосы, нежная шейка, движения…
— Особенно, когда подворачивается нога. Не льсти.
— Не скромничай, Беа. Ты покорила меня с первого взгляда. — Хлопнула пробка шампанского. — Ты красавица. Ты когда-нибудь видела себя со стороны? Ты двигаешься с такой грацией, как балерина!
— А ты ведешь себя глупо. Я же сама сказала тебе, что училась в балетной школе. И какой первый взгляд? Мы давно знакомы.
— Это ты глупая девчонка.
— Я глупая?
— Ты же ведь ничего не знаешь! Бери фужер. Выпьем за твои успехи!
— Как это я не знаю? — Я машинально взяла шампанское и село в кресло напротив. — Я профессионал!
— Я не о том, девочка. — Он влажно смотрел на меня через свой бокал. Шампанское пенилось и старательно играло. — За тебя! — Гастон с легким стуком прикоснулся к моему бокалу.
Я выпила. Он пододвинул ко мне баночку икры и ложку.
— Давай, Беа. А-ля рюс!
— Ты свихнулся? Хочешь пустить по миру мою сестру?
— Твоя сестра… Беа, ну зачем ты вспомнила о ней сейчас?
— Потому что то, что мы делаем за ее спиной, это… Это плохо!
— Почему, Беа? Нам же хорошо вдвоем! Пожалуйста, не перебивай меня, выслушай! Понимаешь, я женился на твоей сестре, потому что не знал тебя! Я впервые увидел тебя уже на свадьбе! Было поздно!
— Ты врешь. Ты женился потому, что она была беременна.
— Ну и поэтому тоже. Мой отец так мечтал о внуке… Пойми же, он неожиданно узнал, что смертельно болен, что ему осталось немного. — Гастон провел рукой по лбу и вскинул на меня глаза. В них была мольба и надежда. — Отец очень хотел, чтобы я наконец-то устроил свою личную жизнь. Он страстно желал успеть понянчить внука! Страстно, ты пойми! Я тогда встречался с Кларис, и вдруг она узнала, что ждет ребенка. Она была такая хрупкая и уязвимая.
— Подумаешь! — Я старалась больше не встречаться с его глазами. — Многих бы это не смутило. — Зазвонил телефон. — Да что же это такое! Слушаю!
— Это я. — Тот самый грустный голос. — Вы уже освободились?
Гастон покусывал губу и задумчиво смотрел мимо меня в окно, как будто не ждал, пока я отвечу на звонок, а просто размышлял над ответом.
— Нет еще! — Я грохнула трубкой.
— Многих, Беа, многих, но только не меня, — выразительно произнес Гастон. — И меня вовсе не смутило, а наоборот! Это было большой удачей! И очень вовремя. Отец успел увидеть наследников хотя бы на видеозаписи ультразвука! Представь себе его радость: два мальчика! Сразу два!