— Поклянись мне, — захлебываясь пьяными слезами, потребовала в такси Кларис. — Сейчас же поклянись!
— В чем, Лала? Скажи, я поклянусь во всем, в чем ты захочешь.
— Ты маленький глупый котенок… Я так люблю тебя…
— О Господи! Лала, я тебя тоже люблю.
— Нет, я люблю тебя сильнее. — Она уткнулась носом в мое плечо, прошептала: — Котенок, — и затихла.
Звуки мобильного из ее сумочки заставили меня вздрогнуть. Сестра уже сладко спала на моих коленях, совсем как ее близнецы тогда, в грозу, на коленях у Гастона. Стараясь не потревожить ее, я полезла в сумочку за аппаратом. Что же я отвечу? К моему облегчению, сигналы затихли. Но ведь я же могу по телефону предупредить Клементину, попросить ее сделать так, чтобы дети не увидели свою невменяемую маменьку, пока она не придет в себя! Я набрала номер.
— Слушаю, — сказал Гастон.
— Как хорошо, что это ты! — Никогда не предполагала, что однажды так обрадуюсь его голосу.
— Беа? Где ты? Мы с Дювалем тебя потеряли.
— В такси. У меня проблемы, Гастон.
— Что случилось? Я могу помочь?
— Очень даже. Причем именно ты, и никто другой.
— Я-а-а?
— Да. Только не падай в обморок, Гастон. Проблемы с Кларис. Она жива, не волнуйся, только очень пьяная.
— Лала пьяная?
— Ну и что? Ты сам никогда не был в таком состоянии? Главное, чтобы она не попалась детям на глаза. Ты лучше скажи, как прошли переговоры с Маршаном? И почему ты дома?
— Потому что хочу спать. А Маршан… — Гастон вдруг хохотнул. — Как ты говоришь, «Лала в состоянии»? Маршан, знаешь, в каком состоянии со вчерашнего дня? Жуть! У него сын родился! Так что переговоры переносятся на неопределенное время. Старик Маршан раньше чем через две недели из запоя не выйдет.
— Он же известный коллекционер! Разве у таких людей бывают запои?
— Твоей сестре можно, а Маршану нельзя?
— Но она же напилась впервые в жизни!
— Слушай, Беа, — голос Гастона заметно посерьезнел, — она что, правда, сильно пьяная?
— А как ты думаешь? Выглотала натощак, считай, бутылку коньяка? Да ночь не спала?
— Ужасно. Бедняга.
Гастон встретил нас возле ворот своего особняка. Он раскрыл ворота. Такси подъехало прямо к первой ступени лестницы, ведущей в дом. Гастон распахнул дверцу.
— Тише, Беа, не разбуди. — И, как тяжелобольную, осторожно, на руках вытащил Кларис.
Я полезла за кошельком, чтобы расплатиться с таксистом. Гастон отрицательно замотал головой и зашептал:
— Не надо, не выходи. Спасибо огромное. Езжай домой. Там Дюваль. Заждался тебя, наверное.
— Дюваль? — вдруг очнулась Кларис.
— Как ты? — забеспокоился Гастон. — Как ты себя, чувствуешь, родная?