— Тогда тебя заинтересует вот это дело, хотя оно ломает схему. Два месяца назад, — добавил Рорк. — Опять женщина, Ларинда Вилли. Считалась величайшим меццо-сопрано своего поколения, да и не только своего. Знаменитость, в семьдесят восемь лет считалась одной из крупнейших и влиятельнейших покровительниц искусств в мире. Ее нашли на пороге Оперного театра в Лондоне. Заколота ударом в сердце. И снова они оба были там в то время: Мориарти — якобы по делам, а Дадли — на лондонской премьере кинокартины, в которую он вложил деньги. Ни один, ни другой не имел никаких связей с Вилли.
— Никаких видимых связей, — уточнила Ева. — Это не ломает схему. Наоборот, это работает на новую схему, ту самую, что я ищу. Мы копнем глубже и наверняка что-нибудь найдем. Может, один из их дедушек ее трахал, или их матери заставляли их ходить в оперу и слушать ее пение, когда им хотелось обезьяну за хвост дергать. — Она прошлась взад-вперед и вспомнила, что уже давно не пила кофе. — Мне надо взбодриться.
— Я принесу. Мне тоже не помешает.
— Который час сейчас в Африке?
— На час больше, чем было, когда ты спрашивала в первый раз, — ответил он со смехом.
— Я могла бы сейчас им позвонить. — Ева снова прошлась взад-вперед. — Хотя нет, сначала надо все отсмотреть, сопоставить. «Внести на доску, — добавила она мысленно. — Всех жертв, все данные на них».
А потом она позвонит в Африку, расширит картину и начнет подниматься наверх с самой нижней ступеньки.
— Спасибо. — Ева взяла у Рорка кружку кофе и отпила большой глоток. — Я их, считай, накрыла. Придется поработать, придется лавировать, идти на разные уловки и ухищрения, но у меня уже столько всего есть, что я могу начать давить. Ты мне сегодня сэкономил массу времени.
Рорк погладил Еву по щеке. «Бледная, наверное, от усталости», — подумал он.
— И ты отблагодаришь меня тем, что проторчишь тут за столом еще несколько часов.
— Мне надо все записать, связно изложить, только тогда я смогу попросить Рио уговорить судью выдать мне ордера на обыск двух влиятельных мужчин, чередующих алиби по убийствам. Я должна ее убедить — и Уитни тоже, — что все это реально и устоит в суде. Если я не сумею связать все эти жертвы с ними, мы не сможем использовать все, что мы на них нарыли. Пока нет. И еще…
— Чье-то время истекает. — Рорк наклонился и коснулся губами ее губ. — Я знаю. Я могу повесить этих новых убитых на доску. Не надо делать круглые глаза. Я знаю, как твоя голова работает.
— Да я и не спорю. Но… я должна сделать это сама.
— Это что — суеверие?
— Нет. Может быть. В общем, я должна сама, и все. Это поможет мне все сорганизовать в голове.