— Ничего не имею против твоей стряпни, просто сейчас очень много работы.
Но самое главное: он перестал приходить ко мне по ночам. Кроме тех случаев, когда он заглядывал сообщить, что уходит и мне надо прислушиваться, как там дети. При этом он даже не заходил в комнату, а говорил через окно, как будто я была обыкновенной прислугой. Не знаю, где он бывал в эти дни. Уходил он обычно около восьми и возвращался после полуночи. Если я предлагала ему зайти ко мне или так или иначе его касалась — как однажды, когда мы оказались в кухне наедине и я попыталась прижаться к нему — он меня отстранял. «Не сейчас, Селия. Прошу тебя, пожалуйста, не сейчас». Он сказал, что я должна подождать. Сейчас еще слишком рано. Я спросила: «Слишком рано для чего?»
Потом Джо приобрел привычку спать в отцовской постели. Сначала он просто ложился рядом с отцом, и тот рассказывал ему разные истории. Но потом он не захотел после окончания рассказа возвращаться в свою кровать. Когда я сказала Джо, что очень важно дать папе время побыть одному и отдохнуть, доктор Эммануэль Родригес возразил:
— Ничего страшного, если Джо будет спать со мной. Сейчас, когда мама уехала, ему и так нелегко. Правда, Джо?
Вильям предложил куда-нибудь сходить на выходных, но я отказалась под предлогом, что теперь, когда Элен Родригес уехала, было бы неправильно оставлять детей без присмотра. Мы сидели на скамейке во дворе. Небо постепенно темнело, как будто собирался дождь, время от времени по нему проносились огненно-красные всполохи. Вильям принес мне из сада ананас; я надеялась, что это можно рассматривать как знак того, что он не изменил своего отношения ко мне. Потому что сейчас, похоже, у меня остался один настоящий друг — Вильям.
— Спасибо, — сказала я. — Ты так обо мне заботишься.
— Миссис Родригес любила ананасы. Из всех фруктов это единственный, который ей действительно нравился. Интересно, сможет ли она покупать их в Англии.
— Я уверена, что в Англии можно купить все, что угодно.
— Но того, что ей нужно больше всего, в Англии нет.
Было тепло, пахло чем-то сладким и душистым — может быть, это «царица ночи», подумала я и сразу вспомнила тетю Сулу.
— Вильям, — начала я. — Я знаю, Марва думает, что отъезд миссис Родригес как-то связан со мной. Но это неправда. Миссис Родригес была такой уже давно, еще до моего появления. Помнишь, что ты мне рассказывал, когда я жила у вас в Лавентиле? Как Консуэла просунула головку между прутьями кроватки и застряла? Помнишь, когда что-то случилось между миссис Родригес и Бриджит? Я не знаю, что там было. Но она всегда была странной, разве не так?