Она ничего не сказала.
— Ты ведь справишься пока что одна? — В тоне доктора появился оттенок нетерпения.
Кивнув, она отступила обратно в кухню, где кто-то невидимый гремел кастрюлями. Я не знала, кто это — в кухне я еще не была. Доктор отдал мне ребенка, и девочка сразу же начала плакать. Я сказала: «Консуэла, это я, Селия», и покачала ее на руках так же, как в Черной Скале женщины обычно укачивали своих детей. К моему удивлению, она почти сразу перестала плакать. Хозяева наблюдали за мной из кухни, и я была рада, что они могли видеть мой успех. Затем они исчезли в глубине дома.
Я унесла ребенка в тень, под козырек крыши возле моей комнаты. Сев на скамейку, я развернула девочку так, чтобы ей тоже был виден сад.
— Консуэла, — начала я, — я буду присматривать за тобой и за твоим братиком. Надеюсь, мы подружимся.
Ко мне подошел Вильям и с удивлением спросил:
— Ты уже начала работать?
В тот же день после обеда я сидела на скамье, потягивая воду из кружки, когда в мою комнату вошла Элен Родригес. Мы с Вильямом только что вернулись из Лавентиля с моими вещами, и я как раз собиралась начать их распаковывать. При виде миссис Родригес я сразу же встала. Она была все в том же белом пеньюаре, и когда она вышла во двор, тени от листьев образовали на нем причудливый рисунок. Сейчас она выглядела не такой блеклой, как утром, как будто наложила косметику.
— Располагайся по своему вкусу. Мы хотим, чтобы ты чувствовала себя как дома. — Она неловко улыбнулась. — Можешь повесить на стены картинки, в общем, все, что захочешь.
Меня удивило, что во время разговора у нее все время бегали глаза. Они были светлые, как вода в реке, где я когда-то чуть не утонула. Я сказала: «Большое спасибо», хотя у меня не было никаких картинок.
— У меня есть радиоприемник, которым ты можешь пользоваться. Мы слушаем всемирную службу Би-Би-Си, и еще здесь есть местный канал, по которому передают религиозную музыку — может быть, тебе понравится.
Она предложила мне свечи с цитронеллой и специальные спиральки, которые надо было поджигать, чтобы отпугивать комаров. Она знала, что я была тяжело больна.
— Мой муж думал, что ты можешь умереть. Он говорит, что когда человек скоро умрет, у него появляется какой-то особый взгляд. Что-то такое в глазах. У тебя не было этого взгляда, но ему казалось, что вот-вот появится. Тебе очень повезло.
Ее слова меня очень удивили. Во-первых, мне казалось, что доктора не должны рассказывать о своих пациентах, а во-вторых, тогда в Лавентиле я ни одной минуты не верила, что могу умереть.