Она протянула дрожащему Томеку куртку.
— Возьми накройся. Потом будет еще холоднее. А я пока надену тапочки на нашего приятеля.
Томек подумал, что бы это могло значить, и решил посмотреть. Мари порылась в повозке, вынула из нее кучу тряпок и кинула их на землю. Потом спрыгнула на землю сама и принялась обматывать Кадишону копыта, так что скоро на каждой ноге образовалось по большому шару. Томек ничего не понимал.
— Вот и все. Теперь можно в дорогу! Томек, мне нужна твоя помощь!
Томек выпрыгнул из повозки, и они сделали с колесами то же, что и с копытами Кадишона: намотали на них длинные полоски ткани и закрепили на спицах. Теперь у колес появились настоящие шины. Томек только хотел спросить у Мари, для чего все это, как вдруг раздался истошный крик, за которым последовало страшное рычание, потрясшее лес. Оно было похоже скорее на крик раненого, чем нападающего животного. Кадишон замер. Мари и Томек прислушались, но снова воцарилась тишина.
— Что это было? — спросил Томек, сжимая руку Мари.
— Не понимаю, — призналась она. — Скорее всего, медведь на что-то напоролся и поранился. Но первый крик? Не знаю… Возможно… Нет, не знаю.
Все стихло. Они забрались в повозку и снова тронулись в путь. К большому удивлению Томека, повозка ехала совершенно бесшумно. Было едва различимо шлепанье Кадишона, а колес вообще не было слышно. Они словно скользили по дороге.
— А теперь я тебе все объясню, — прошептала Мари своему другу.
— С удовольствием послушаю, — ответил Томек, — а то никак не могу разобраться, в чем дело.
— Так вот, — начала Мари, — как я тебе уже говорила, в этом лесу живут медведи. Их территория начинается только здесь, поэтому мы их еще не встретили. Это очень примитивная порода медведей, потому что они единственные обитатели леса, а ты ведь знаешь, что когда постоянно живешь среди себе подобных, превращаешься в идиота. Более того, из-за постоянной темноты они совершенно ослепли. Нюх у них тоже так себе, они не отличат жареного цыпленка от земляники. Единственное хорошо развитое чувство у них — это слух. Они только и делают, что прислушиваются. Им надоело постоянно жевать безвкусные грибы и гнилой мох. Любой звук для них — это мясо, понимаешь? Сами они очень тихие, хоть и огромные, передвигаются бесшумно и внезапно появляются перед тобой. Для них ты мясо, Томек, не забывай об этом в ближайшие два-три часа. Ничего не говори. Не двигайся. Шумно не дыши. И ради бога, умоляю, не чихай. В этом лесу, наверное, полно останков смелых людей, которые всего-навсего чихнули или решили прочистить горло.