— Но… Кадишон? — с ужасом прошептал Томек. — Что, если он начнет…
— Кадишон хитрее, чем ты думаешь. Он уже потерял глаз в этом лесу и теперь знает, что его жизнь зависит от тишины. Он сможет сдержаться. И последнее: медведи… как бы это сказать… они большие.
— Очень большие?
— Очень, — подтвердила Мари. — А теперь тихо. Ни звука, пока я не разрешу.
Они продолжали скользить в ночи. Томек едва различал круп Кадишона, семенившего перед ним. Несмотря на ободряющие слова Мари, он не вполне верил ей. Он твердил короткую молитву, которая начиналась так: «Господи, сделай так, чтобы я снова увидел дневной свет, чтобы я увидел дедушку Ишама…», а заканчивалась словами: «И умоляю, Кадишон, не пукай!»
Трудно чувствовать время, когда вокруг тебя темно и тихо. Час прошел или, может быть, два? Может, он задремал? Во всяком случае, Томеку показалось, что они больше не двигаются. Кадишон остановился. Что бы это значило? Он боялся даже моргнуть. Что делает Мари? Почему она не шевелится? Она спит? И почему Кадишон застыл на месте? Вскоре Томек получил ответы на все вопросы. Слабый луч солнца пробивался сквозь ветви прямо перед ослом. Там, посреди дороги, сидел медведь. Страх пронзил Томека до мозга костей, но он сдержался и не закричал. Никогда он не видел зверя такого размера. Тело было абсолютно неподвижно, только огромная голова поворачивалась иногда из стороны в сторону или слегка наклонялась, а маленькие мохнатые ушки реагировали на малейший шорох листьев, на любой катящийся камешек. Мари верно сказала: медведь ничего не видел, ничего не чувствовал, но он прислушивался. И как! Он весь превратился в слух и был так сосредоточен, что Томек испугался, вдруг медведь услышит, как бьется его сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Он вспомнил медведя на рыночной площади в своей деревне. Дрессировщик заставлял его плясать под дудочку. Но этот зверь был намного больше и сильнее.
Прошла вечность. Кадишон стоял как статуя. Мари тоже не подавала признаков жизни. Томек решил терпеть, даже если это будет продолжаться дни и ночи напролет. Давно пора бы уйти этому медведю! И позволить им ехать дальше! Отпустить их! Томек устроился удобно и мог долго не двигаться. Посмотрим, кто первым не выдержит! Что-то щекотало ему шею… Какая-то нитка? Он медленно поднес к ней руку. Это оказалась веревочка. Он неуловимым движением скользнул по ней пальцами, чтобы узнать, что на ней висит, и обнаружил мешочек, перевязанный шнурком. Ему потребовалось немало времени, чтобы распутать шнурок. Внутри мешочка лежала монетка. Томек покрутил ее между пальцев. «Одно су», — подумал он. Монетка нагрелась у него на груди. Зачем она здесь? Он так и не вспомнил…