Марк плыл от одного буна к другому, нырял, всматривался в пустынную поверхность океана, не столько желая, сколько страшась увидеть то, что искал... Случаев самоубийств, известных ему, открылось не так мало, а вместе с тем возникло ощущение их заурядности, обыденности, и в этот ряд без труда встраивалось то, что происходило — уже произошло — сегодня...
Возвращаясь к тому месту, где оставалась Инесса, они увидели еще издали их обоих — Инессу и Илью... Они стояли, разговаривая, Илья широкой спиной почти заслонял Инессу, и в первое мгновение Марк и Александр Наумович решили было, что обознались, но Илья издали помахал им рукой, Инесса выглянула из-за его плеча и замахала руками тоже.
Не владея собой, Марк, подойдя, сграбастал Илью, бросил на песок (Илья не сопротивлялся) и, навалясь на него всем телом, тихим голосом выдал ему все, что само собой хлынуло из него в тот момент...
— Надо сказать, вы заставили нас пережить пренеприятные минуты, — сердясь и радуясь одновременно, проговорил Александр Наумович, когда оба, Илья и Марк, отдуваясь, поднялись с земли. — Так что же все-таки случилось?.. Где вы были?..
— Мальчик решил порезвиться, — сказала Инесса. — Убить его мало!.. — Она привстала на носки и пару раз пристукнула Илью кулаком по лбу. — Как вам это нравится?.. — обратилась она к Марии Евгеньевне, которая только что подошла к ним.
— У меня нет слов... — По лицу Марии Евгеньевны, по ее опущенным глазам, вздрагивающим векам было видно, что она еще не пришла в себя.
— Нет, в самом деле, куда вы девались? — Александр Наумович пожал плечами. — Ведь мы уже думали, что вы... — Встретясь взглядом с Марией Евгеньевной, он не договорил, поправился: — Мы уже думали, что вы уплыли в Россию...
— Далеко, — сказал Илья. — Пришлось вернуться...
Он виновато улыбнулся, одними губами, через силу. Глаза его оставались грустными. И когда они оба — Илья и Инесса, то есть все-таки больше Инесса, чем Илья, рассказывая, как он решил доплыть до маяка, но не доплыл и повернул к берегу, постаралась обратить все в шутку, в несбывшийся рекорд для книги Гиннеса, было заметно, что ни для нее, ни для него дело вовсе не исчерпывалось одной только шуткой, что тут все глубже, запутанней и серьезней. Однако никому не хотелось этого замечать, по крайней мере — сейчас...
Облегчение, овладевшее всеми после пережитого страха, оттеснило в сторону все остальное. Они еще не верили себе. Они похлопывали Илью по плечу, поглаживали по затылку, старались притронуться к нему пальцем, как бы проверяя и доказывая себе, что он — живой, ничего такого с ним не стряслось... Они еще не вполне оправились. Александр Наумович находился в не присущем ему заторможенном состоянии, после одинокого, однообразного существования обилие впечатлений этого дня давило на него. Он сидел в позе лотоса, которую принимал, когда старался успокоиться, и смотрел в океанскую даль. Мария Евгеньевна сидела от него несколько поодаль, и ее лицо, обычно сосредоточенное, энергичное, имело выражение безмятежно-расслабленное, она словно грелась в лунных лучах. Илья сидел между Инессой и Марком, Инесса тихонько поглаживала его локоть, другим локтем он упирался в локоть Марка, и это соприкосновение локтей, похоже, доставляло им обоим удовольствие.