Яков знал, что это за штука — «петля», и все, что знал, выложил Парамонову, который подсел во время обеда к его столу — сообщить, что камень, как показал контрольный, снимок, пока не сдвинулся ни на миллиметр. Он был мрачен, угрюм и становился все мрачней и угрюмей, пока Яков описывал связанную с петлей процедуру.
— Бр-р-р... — передернул он плечами. — А на Западе, говорят, есть препараты — запросто камни растворяют...
— Так то на Западе... — Якову хотелось поддеть Парамонова, сказать, что гнилой Запад нам не пример (излюбленный пассаж, повторяющийся чуть ли не в каждой парамоновской статье), но он сдержался.
— Ну и бог с ним, с Западом, — сказал он. — А мы давайте бегать... Завтра же и начнем...
— Да, да, — согласился Парамонов, — и прямо с утра!.. — В тусклом его взгляде засветилась надежда.
На следующий день утро было чудесное — воздух так и вибрировал от птичьего щебета, горные вершины наливались румянцем, сизые от ночной росы травы никли к земле... Они бежали по лесной дорожке — впереди ровным спортивным шагом, с прижатыми к бокам локтями бежал Парамонов, за ним, немного приотстав, пыхтел полноватый Яков, опустив лобастую голову, похожий на упрямого, устремленного вперед бычка... Потные, усталые, но довольные тем, что приступили к активным действиям, возвратились они к себе в отделение и потом, прихватив у себя в палатах баночки, стояли рядом, напряженно следя, не булькнет ли выскочивший наружу камень, боясь упустить заветный этот момент...
5
— С кем это ты только что сидел на лавочке? — спросила Соня, жена Якова, когда дня три-четыре спустя отыскала его вечером в больничном скверике и он, увидев ее издали, торопливо устремился к ней навстречу. — Поразительно похож на Парамонова...
— Так это и есть Парамонов, — сказал Яков.
— Ну и глупо, — сказала Соня. — Глупо и не остроумно. — Она не любила, чтобы над ней подтрунивали. В отличие от Якова, Соня была суховатого сложения, худенькая, с резким, отрывистым голосом и строгим, не склонным к легкомысленным шуткам лицом школьной учительницы, что и не удивительно, поскольку она и в самом деле была школьной учительницей русского языка и литературы, а к Якову все годы замужества относилась как к способному, но выкидывающему неожиданные коленца ученику, за которым необходим постоянно глаз да глаз.
— Глупо-то глупо, — сказал Яков, — а только это и взаправду Евгений Парамонов.
— Тот самый?.. — Соня поставила на скамейку сумку с принесенной Якову домашней снедью и опустилась рядом.
— Да, — сказал Яков, пожевав пухлыми губами. — У него тоже камень и, представь, тоже в нижней трети мочеточника... Мы с ним теперь по утрам вместе бегаем, делаем зарядку...