Ветер свистел в дырах салона, и крыша слегка вибрировала. Хорошо хоть весна, не холодно. А машину все равно надо поменять, подумал Костя в тот момент, когда они увидели цель своей поездки: зеленые холмы с вентиляционными будками на поверхности, с высоченным проволочным забором в два ряда, между которыми стояли собачьи будки. Но собак давно не было, а ворота в склады были гостеприимно распахнуты.
Костя не поехал прямо к складу, а загнал машину напротив, под террикон и цветущие акации. Сразу стало тихо и спокойно, словно и не было войны. Там, где тянулась цепочка ив, текла речка Вонючка. Даже вертолетов здесь, в низине, не было слышно.
– Ладно… – сказал Костя, – сходим посмотрим, что там.
Он ждал, что Игорь что-то посоветует или просто скажет что-то напутственное, но Игорь промолчал: то ли устал, то ли побыстрее хотел остаться наедине с Заветой. Костя почувствовал, что слегка ревнует, но не так, как обычно Ирку, а куда сильнее, и что это не какая-то возвышенная любовь, к которой он привык, а просто животное чувство, которое он раньше не испытывал. Это его вначале удивило, а потом озадачило. С чего бы это? – подумал Костя. Да она практически и не в моем вкусе. Я не люблю смуглых женщин, уговаривал он себя, стараясь не глядеть в сторону Заветы. Не люблю. Но все-таки не удержался – искоса глянул. Ему показалось, что она, сладко улыбаясь, читает его мысли. Костя тут же проклял себя за слабость.
– Пойдем вдвоем, – сказал Костя. – Ну и морда у тебя, – мимоходом заметил он, взглянув на Сашку.
– Что, правда? – расстроился Сашка и посмотрел на себя в боковое зеркало.
От спрея его красное, обожженное лицо лоснилось, а кое-где на нем еще остались белые хлопья лекарства. Сашка стал растирать их.
– Ни в коем случае не трогай грязными руками! – прикрикнула Завета и даже шлепнула себя по колену. – Ну что за человек!
Сашка испуганно отдернул руки.
– Как же я буду ходить с такой мордой?! – воскликнул он расстроенно.
– Так и будешь, – сказал Костя. – А пока идем. Автомат не забудь. И думай о деле, а не о морде, дольше проживешь.
– А я что, виноват?! – воскликнул в отчаянии Сашка.
– Ладно, – успокоил его Костя, – рождаться вообще вредно, от этого умирают.
Сашка обиженно шмыгнул носом и полез из кабины. Его обожженное лицо выражало крайнюю степень недовольства и отчаяния. На Завету он старался не смотреть, ему было стыдно. Молод еще, думал между делом Костя, пройдет, не заметит.
Он выскочил из кабины и с удовольствием прошелся, разминая ноги. С собой он взял «глок» и поменял в нем обойму. Сашка Тулупов поплелся следом, держа автомат под мышкой, как тубус с чертежами. Хотел Костя приободрить его банальной фразой, мол, до свадьбы заживет, да не стал. И так парню досталось. Зато репортаж хороший получится, с удовлетворением подумал он.