Но берег был пуст, и следовало подумать о ночлеге. И вот когда он уже готов был дать команду сбавить обороты и идти на ночлег, во мраке мелькнули огни дома. Билл вздохнул с облегчением. Недаром меня обучали пять лет в Академии, с гордостью подумал он. По всем признакам выходило, что это те самые террористы, которых они разыскивали. И расстояние, и время, и вообще… – сообразил Билл Реброфф, у меня чутье. Они! Точно! Прожектор высветил отделанные итальянским туфом стены и узкие готические окна.
– К берегу! – скомандовал он.
Катер сбросил скорость, нос его осел и мягко ткнулся в ил.
Как раз в этот момент Костя распахнул окно. В ванную ворвался свежий, ночной воздух. Костя вздохнул полной грудью. Он стоял в чем мать родила и смотрел на реку, над которой висела полная луна. По реке скользил катер с ярким прожектором.
– Милый, – сказала Завета как-то очень по-домашнему, – ты простудишься.
– Иди сюда, – ответил он, испытывая чувство единения с этой странной женщиной, в которой он не мог разобраться точно так же, как и в самом себе.
Она накинула розовый халат и подошла, отбросив со лба густые черные волосы, которые блестели как вороново крыло.
– Поехали со мной вон туда, – сказал Костя, находя прореху в халате и обнимая ее за талию.
Кожа на животе была гладкой и на бедрах тоже как шелк.
– Стой, стой, стой! Мы так не договаривались, я волнуюсь. – Она выскользнула из его объятий. – А что там? – Она кивнула в темноту.
– Там мой дом, Россия, Москва.
– А-а-а… – протянула она. – Я живу здесь. Что я буду там делать?
Он едва не ляпнул о том, что они поженятся. Что-то удержало его язык, но он знал точно, что ни одна из женщин не нравилась ему так, как Завета, даже Ирка. А с Иркой у них было очень серьезно. По крайней мере, Костя так считал, и ноги у нее были обалденными. Однако он подумал, что не может взять и просто так сдаться на милость победителя, для этого у него были все основания и прежде всего опыт, который говорил ему, что нельзя первым выбрасывать белый флаг. Женщинам это не нравится, они потом вьют из тебя веревки.
В этот момент прожектор осветил дом. Костя невольно закрыл глаза рукой.
– Какой наглец! – удивился он. – Что ему надо?!
– Милый, – встревоженно произнесла Завета, – это они!
– Кто? – Костя удивленно посмотрел на нее.
Розовый цвет ей очень шел, и черные брови и черные волосы только подчеркивали ее необычную красоту.
– Это они! – снова воскликнула она.
– Кто?.. – Костя высунулся в окно.
Луч прожектора уполз в сторону, и стало видно людей, стоящих на палубе. Костя различил характерный американский шлем.