В условиях радиационного загрязнения очень трудно бывает остаться чистым, не хватануть дозу хотя бы в десяток-другой рентген. Здесь в большинстве своем жили те, чьи родители в свое время подверглись облучению той или иной степени тяжести. Нет, их не изгоняли из общества, не выселяли со второго или третьего уровней — там тоже жило достаточно мутантов. Они также имели свободный доступ ко всему Убежищу, и никто уже не косился на них и не призывал уничтожить выродков, как лет десять — пятнадцать назад, когда мутации были практически единичны. Просто жили тут те, кто уже не мог существовать в абсолютно чистом, не загрязненном излучением пространстве. Минимальный фон требовался им для жизни так же, как воздух или вода для обычных людей. В условиях радиационного излучения они чувствовали себя отлично, и некоторые могли кратковременно без вреда для себя выдерживать дозы, от которых простой человек получил бы лучевую болезнь третьей-четвертой степени. Пробыв же вне радиационного фона хотя бы пару часов, большинство из них начинали жаловаться на приступы тошноты, слабость, судороги и головокружение.
Вообще, среди населения Убежища мутантов насчитывалась чуть ли не пятая часть. В большинстве своем это были дети, и с каждым годом таких детей рождалось все больше и больше, хотя, надо признать, не только с негативными, но иногда и с чисто позитивными мутациями. Нередки были, например, мутации, позволяющие человеку видеть в темноте гораздо лучше обычных людей, или мутации, делающие носителя на несколько порядков крупнее и сильнее простого человека. Еще был парень, который, словно радар, засекал любое движение на изрядном расстоянии вокруг себя. Его так и звали — Славка-Локатор. А другой, безо всякого дозиметра, мог определить степень радиоактивного заражения с точностью до десятой доли рентгена. Конечно, такие удачные мутации были достаточно редки, в основном за те или иные дополнительные возможности организма приходилось платить, и плата эта иногда бывала слишком высока.
Второй уровень еще спал. Спустившись по винтовой лестнице, сталкеры попрощались и разошлись, направляясь каждый к своему жилому отсеку, — после бессонной ночи все-таки следовало отдохнуть хотя бы часика четыре. Завтра опять на сутки в дежурство, в ГБР — а там уж как повезет. Если тихо-спокойно — спи себе, хоть опухни. А ну как тревога? А мы не спамши! Много ли навоюешь?
Жилой отсек Данила представлял собой комнатку пять на три, с отгороженной у входной двери маленькой прихожей. Начиная с четырнадцати лет Данил в этом закутке помещаться перестал, задевая широченными плечами то вешалку с одеждой, то шкаф с камуфляжкой, то сейф с оружием. Раньше, в дополнение к падающей вешалке, на него сваливались сушащиеся на веревке под потолком носки, труселя или дедов комок.