Девушка ждала смерти.
И непременно бы дождалась, если бы не Грек. Он буквально выдернул ее за руку из того безысходного состояния, в которое она успела погрузиться по уши. Прокатившись на животе и ободрав ладони в кровь, Ника очнулась. Проводник отпустил ее руку и теперь бежал вперед со всей скоростью, на которую был способен. Его абсолютно не волновало то, что творилось за его спиной. Как постепенно скрывалась за грудой изувеченного железа тропа, как поднимались над свалкой тучи удушливой пыли, накрывая кладбище. Кругом стонало, визжало, скрипело — грохот стоял неимоверный.
Ника мчалась во всю прыть за проводником. Хуже всего было то, что нечем было дышать. Катастрофически не хватало воздуха. Пыль забивалась в нос, в рот, выворачивала легкие наизнанку. Девушка боялась только одного: если сейчас начнется кашель, он вполне может стать последним.
Впереди замаячили расставленные ворота, и Ника увидела Макса. Он стоял на том самом месте, где она его оставила, бросив напоследок короткое "держи выход". У ног его еще двигались останки тех зомби, которых он положил. Левая рука висела плетью вдоль тела — на рукаве расплывалось черное пятно. Он поливал из автомата подползающие к его ногам останки. И только вздрогнул, когда рядом съехала с груды и упала какая-то рухлядь, едва его не зацепив. У него были безумные глаза счастливца, только что счастливо избежавшего смерти. Он дрогнул, но не сделал назад ни шага.
От радости, что Макс жив, Ника почувствовала прилив сил и рванула вперед, обогнав Грека на подступах к воротам.
Возможно, этот рывок спас ей жизнь. Она была рядом с Максом, когда опасно накренилась подвеска легковушки, лежащая сверху на том, что не поддавалось определению, съехала вниз и накрыла Грека с головой.
Честно говоря, Ника не чаяла увидеть его живым. Помогая Максу поднимать подвеску, она думала лишь об одном: ни за что не оставит тело проводника гнить на свалке. Некогда было проверять, жив он или мертв. Они с Максом взвалили его на плечи и потащили тяжелое тело прочь от свалки, стремясь убраться как можно дальше.
Когда Ника в последний раз оглянулась, от огромной горы, еще совсем недавно возвышающейся в центре свалки, не осталось и следа. Ровный слой за редким исключением покрывал поле. И над всем этим завалом висела черная туча не осевшей трухи, потихоньку расползавшаяся во все стороны.
Изнывая от смертельной усталости, они дотащили тело Грека до остановки. Там их ждал Краб. Спокойный, тихий, не получивший ни единой царапины.
С тех пор Ника не могла смотреть ему в глаза. Ее пугал откровенно холодный взгляд, как будто последние капли человечности он растерял, убегая по тропе со свалки при первом же крике проводника "назад", нисколько не задумываясь о том, что за спиной остаются пусть не друзья, не приятели даже — но люди, попутчики. Из которых как минимум двое не раз спасли твою жизнь. Теперь в уродстве парня — сросшихся двух пальцах на левой руке, искала она не предмет для невольной жалости. Бог шельму метит. С ее точки зрения эта поговорка как нельзя более подходила для Краба.