Что касается Маршака, то в его творчестве она сыграла особую роль. Это была первая книга, где имя Маршака-переводчика стояло рядом с именами выдающихся русских поэтов Серебряного века. Почему биографы, исследователи творчества Маршака «не замечали» этого — сегодня вполне объяснимо. Лев Борисович Яффе несомненно знал Маршака по его стихам, регулярно публиковавшимся с 1904 года в журнале «Еврейская жизнь». И конечно же читал переводы из «Пророков», «Из пророка Исайи», «Книги Руфь» и, что не вызывает сомнения, знал его стихи из «Сионид», опубликованные в первой книжке «Еврейской жизни» за 1907 год. Остальные же переводчики «Еврейской антологии», если не все, то большинство, имя Маршака увидели в этой книге впервые. Лев Борисович обратился к Маршаку с просьбой сделать переводы для этой книги в марте 1917 года. Самуил Яковлевич тут же откликнулся:
«Дорогой Лев Борисович!
До сих пор я еще ничего не успел подготовить для Вашего сборника, но надеюсь кое-что сделать в течение остающихся в моем распоряжении трех недель. Я рассчитываю дать не всю поэму Шнеура „В горах“ (слишком мало времени для этого), а только „Вступление“; кроме того, одно или два стихотворения.
Сообщите, милый Л. Б., в каких сборниках вы предполагаете поместить „Вечный жид“ Вордсворта, а также „Палестину“ и, кажется, „Schir-Zion“. Не забудьте прислать мне обещанную корректуру двух последних вещей».
Маршак сделал блистательный перевод поэмы Шнеура «В горах» и большого стихотворения Шимановича «Сфинксы».
Вот отрывок из стихотворения «Сфинксы»:
Эта полночь полна волшебства.
Мрамор зданий сияньем облит,
И во сне беспокойном Нева
Плещет в черный, недвижный гранит.
И встают средь ночной синевы
Два гиганта — два Сфинкса у вод…
Тихо слушают ропот Невы.
Белый Север им песнь поет.
Я иду к ним в сияньи немом,
В царстве белых волнующих чар.
Город спит, отягченный грехом,
И во сне его душит кошмар.
Над дворцами застыли рои
Легких тучек — лазурных, как лед.
Вот изгнанники — братья мои —
Сфинксы дремлют у северных вод.
Из пылающей зноем земли,
Из родных африканских пустынь
Сфинксов некогда в дар привезли
В край снегов и гранитных твердынь.
Словно в саване, мертвенным сном
Спят гиганты в туманные дни.
Летом, в бледном сияньи ночном,
Пробудясь, оживают они…
В октябре 1917 года Маршаку удалось побывать в Екатеринодаре, повидать своих родных и близких. Тогда же с опозданием отметили пятидесятилетний юбилей матери Самуила Яковлевича — Евгении Борисовны. Ничто не предвещало трагедии, которая произошла 25 ноября 1917 года — от скоротечной саркомы Евгения Борисовна умерла. И это спустя два с небольшим года после смерти Натанель. В Петрограде Самуил был совсем один. Как он пережил такое горе — можно лишь гадать. Ни писем, ни других документов не дошло до нас. Кроме, пожалуй, одного письма, адресованного в Петрозаводск брату Моисею: «Сегодня приехал сюда Любек, может быть, подумает об устройстве школы-колонии, где бы я мог работать. Для этого дела у меня нашлось бы много любви и воодушевления. Наряду с этим я занимался бы писанием, и все было бы хорошо. Не то что канцелярщина…»