Самый крупный осколок, чуть меньше четверти пряника, мы отложили для папы. Я опять налила нам всем кипятку, правда, уже без сахара, и мы пили его и сосали крошки пряника. Вкус совсем как до войны. Хотя до войны я бы, наверное, столь чёрствый пряник просто выбросила бы в помойку. Глупая была.
Тут без стука открылась дверь в нашу комнату. Ой. Про неё-то мы совсем забыли!
У нас в квартире шесть комнат. Наша, Кругловых, дяди Серёжи, Матвеевых и тёти Зои. Дядя Серёжа в армии, Матвеевы недавно эвакуировались со своим заводом, тётя Зоя работает и, как и тётя Шура, не появляется дома по нескольку дней. Но! Есть ещё и Старая Мымра. Как мы могли забыть про неё? Наверное потому, что она почти никогда ни с кем не разговаривает и даже не здоровается. Вообще она крайне редко из своей комнаты выходит.
А сейчас пришла к нам. Зачем? Разве звали мы её? Праздник только испортила.
Она пришла такая же, как и всегда, в своём неизменном глухом чёрном платье и с пучком седых волос на голове. Только сильно исхудавшая. Но всё равно идёт прямо, а голову несёт гордо. В руках у неё какие-то вещи.
Старая Мымра молча подошла к нашему столу и положила на него то, что принесла. В самом низу была большая книга. На ней —бархатная коробочка синего цвета. На коробочке лежал потёртый дамский кошелёк. А рядом —недоиспользованный остаток хлебной карточки за ноябрь и совершенно не использованные продуктовые и промтоварные карточки. Тоже за ноябрь. И кусочек хлеба. Сегодняшняя пайка. Вчерашние были больше по размеру.
Старая Мымра сухо бросила нам: «Подарок». Повернулась, и вышла из комнаты. Но прежде, чем закрыть за собой дверь, она остановилась, и сказала:
— Свою дверь я запирать не стану. Ко мне не входить три дня. Потом можете войти и взять что угодно. Я разрешаю. Золото не ищите. Золота у меня нет. Денег тоже нет.
Немного подумав, она криво усмехнулась и добавила:
— Держитесь, дети. В конце концов, вы тоже петербуржцы…
Гроб. Опять. Они везут на санках гроб. Мы с Сашей посторонились и дали пройти мимо женщине и мальчику, которые вдвоём тянули за собой гроб на санках. Это уже четвёртый гроб, что мы видим сегодня. А однажды видели, как на санках везли человеческое тело вовсе без гроба, просто обёрнутое в простыню.
Холодно. Мороз, ветер. И люди тянут на кладбище кого-то из своих близких. А я даже не знаю, где моя мама похоронена. В тот день, когда убили её, папа с Сашкой приехали на место убийства, но тела там уже не было. Его увезли куда-то. И никто не знал, куда. Наверное, на кладбище. Но на какое? Теперь уж и не найдёшь.