– Будет к утру, – уверенно заявил я и улыбнулся стражнику: – Так что вам, как говорится, и карты в руки.
– Что-то можете посоветовать? – поджал Ульрич губы.
– Пляшите от текста молитвы. Вряд ли простой человек помнит его наизусть и, тем более, способен написать, не допустив ни единой ошибки. Скорее всего, это кто-то с соответствующим образованием.
– Да всех уже по пять раз перепроверили! И ведь был на примете один семинарист недоучившийся, так этому прощелыге свезло к детям маркиза Левича репетитором устроиться! Не было его в городе, специально проверяли…
– Ищите дальше, – пожал я плечами и повернулся к обильно потевшему Яну Горачу: – А вы, преподобный, будьте любезны, предоставьте к завтрашнему утру ваши соображения о причинах столь частых случаев бесноватости. Боюсь, мне на какое-то время все же придется в городе задержаться.
– Разумеется, – пролепетал настоятель.
Я ободряюще похлопал его по плечу и окликнул заскучавшего Валентина:
– Господин Дрозд, а где поблизости можно перекусить? У меня, понимаете ли, за день маковой росинки во рту не было.
– Я вас провожу, – предложил усач, а, когда мы вышли за ограду ратуши, настороженно оглянулся и прошипел: – Вы что такое, командир, творите?
– А что?
– Вы не собираетесь расследовать убийства?!
– Нет. С какой стати?
– Но ведь…
– Официально расследовать убийства и отыскать убийц – это несколько разные вещи, – пояснил я свою позицию. – Тем более что поводов для расспросов у меня и без того хватает.
– А как же помощь местных властей?
– От такой помощи один вред. И довольно об этом. Я голоден как волк.
Валентин только горестно вздохнул и указал на здание с другой стороны улицы, на веранде которого помаргивали оранжевыми огонечками многочисленные фонари:
– Сядем на улице или пойдем внутрь?
Я поежился из-за вечерней прохладцы, потом припомнил тесную затхлую комнатушку и решил:
– На улице.
Нам удалось без труда отыскать свободный столик, благо почтенная публика предпочитала ужинать в обеденной зале, и Валентин отправился делать заказ. Я какое-то время прислушивался к доносившемуся из распахнутого окна стуку столовых приборов, гулу голосов и треньканью развлекавшего посетителей музыканта, потом глянул на вернувшегося Дрозда и поморщился. Усевшийся напротив усач скорчил столь недовольную гримасу, что немедленно захотелось со всего размаху засветить ему в лоб чем-нибудь тяжелым.
– Тебе и в самом деле все разжевывать надо? – обреченно вздохнул я.
– Было бы неплохо, – подтвердил Валентин.
– Вино заказал?
– Заказал.
– Хоть какая-то польза от тебя, – не сдержался я, потом махнул рукой и склонился над столом: – Ладно, слушай. Стражу посвящать в расследование нельзя?