— Ладно. Кто прочитал этот отчет в полиции?
— У них имелось две копии, которые прочли Бублански, его коллега Соня Мудиг и, под конец, руководитель предварительного следствия Рихард Экстрём. Пожалуй, можно исходить из того, что еще двое полицейских… — Нюстрём полистал свои записи, — некие Курт Свенссон и Йеркер Хольмберг, по крайней мере, знакомы с содержанием документа.
— Значит, четверо полицейских и прокурор. Что нам о них известно?
— Прокурор Экстрём, сорок два года. Считается восходящей звездой. Работал следователем в министерстве юстиции, вел несколько громких дел. Усерден. Заботится о пиаре. Карьерист.
— Социал-демократ? — спросил Гульберг.
— Вероятно. Но не из числа активных.
— Бублански, стало быть, руководит расследованием. Я видел его по телевизору на пресс-конференции. Выступать перед камерами он, похоже, не любит.
— Ему пятьдесят два года, и у него прекрасный послужной список, однако он имеет репутацию человека строптивого. Еврей, и довольно ортодоксальный.
— А эта женщина… она кто такая?
— Соня Мудиг. Замужем, тридцать девять лет, имеет двоих детей. Карьеру сделала достаточно быстро. Я разговаривал с Петером Телеборьяном, и тот считает ее эмоциональной. Она все ставила под сомнение.
— О'кей.
— Курт Свенссон — крутой парень. Тридцать восемь лет. Изначально работал в отделе по борьбе с организованной преступностью и наделал шума года два назад, застрелив хулигана. Был оправдан по всем пунктам расследования. Кстати, именно его Бублански посылал арестовывать Гуннара Бьёрка.
— Понятно. Случай с убийством следует запомнить. Если потребуется поставить под сомнение действия группы Бублански, мы всегда сможем зацепиться за этого Свенссона как за профнепригодного полицейского. Полагаю, у нас сохранились соответствующие контакты в СМИ… А последний парень?
— Йеркер Хольмберг. Пятьдесят пять лет. Он из Онгерманланда и на самом деле является специалистом по обследованию места преступления. Года два назад ему предлагали пройти обучение, чтобы стать комиссаром, но он отказался. Его, похоже, вполне устраивает теперешняя работа.
— Кто-нибудь из них занимается политической деятельностью?
— Нет. Отец Хольмберга был в семидесятых годах муниципальным советником от Партии центра.
— Хм. Группа кажется довольно скромной. Напрашивается мысль, что она достаточно сплоченная. Можем ли мы их как-нибудь изолировать?
— В этом деле замешан еще пятый полицейский, — сказал Нюстрём. — Ханс Фасте, сорок семь лет. Мне удалось узнать, что между Фасте и Бублански возникли серьезные разногласия — настолько серьезные, что Фасте взял больничный.