— Ваше сиятельство, покровитель мой! — воскликнул он, вставая и делая вид, что страшно удивлен неожиданным появлением графа. — Я сейчас же разбужу мою… невесту.
— Нет! — ответил граф, который уже успел прийти в себя от смущения и повернулся к Андзолето спиной, чтобы вдоволь наглядеться на Консуэло. — Я счастлив, что вижу ее такою, и запрещаю тебе будить ее.
«Да, да! Любуйся ею! — думал Андзолето. — Мне только это и нужно».
Консуэло не просыпалась, и граф, понизив голос, с самым милым, веселым лицом стал выражать свой восторг. — Ты был прав, Дзото, — начал он непринужденно, — Консуэло — лучшая певица во всей Италии, и я ошибался, сомневаясь, что она к тому же и красивейшая женщина в мире.
— Но ведь вы, ваше сиятельство, считали ее уродливой, — заметил лукаво Андзолето.
— И ты, конечно, передал ей все мои грубые выражения? Но ничего, я надеюсь искупить их таким крупным штрафом, что тебе не удастся более вредить мне, напоминая ей о моей вине.
— Вредить вам, ваше сиятельство? Как бы я мог это сделать, если бы даже это и пришло мне в голову?
Тут Консуэло слегка пошевелилась.
— Дадим ей спокойно проснуться, чтобы не напугать ее, а ты освободи мне стол. Мне надо разложить на нем и перечитать контракт Консуэло. Знаешь, пока она спит, ты можешь сам пробежать этот контракт, — проговорил граф, когда Андзолето, исполнив его приказание, очистил стол.
— Контракт до пробного дебюта? Да это просто великолепно, о мой благородный покровитель. И дебют немедленно, до окончания срока ангажемента Кориллы?
— Это меня не смущает. Неустойка в тысячу цехинов. Мы заплатим ей, только и всего!
— Но если Корилла пустит в ход интриги?
— Мы за эти интриги упрячем ее в тюрьму.
— Бог мой! Для вашего сиятельства нет преград!
— Да, Дзото, — ответил сухо граф, — таковы уж мы есть: то, чего хотим, мы хотим наперекор всему и всем.
— Как! Условия ангажемента те же, что и у Кориллы? Для дебютантки без имени, без известности те же условия, что для знаменитой певицы, кумира публики?
— Новую певицу будут обожать еще больше. Если же условия прежней певицы ее не удовлетворят, то стоит ей сказать одно слово, и она получит вдвое больше. Все зависит от нее, — прибавил граф, повысив немного голос, так как заметил, что Консуэло просыпается. — Ее судьба в ее руках. Консуэло, услышав сквозь сон эти слова, протерла глаза и, убедившись, что все это происходит наяву, соскользнула с кровати; не задумываясь над необычностью такого посещения, она привела в порядок волосы, накинула мантилью и с наивной доверчивостью вмешалась в разговор: