— Нет, никогда.
— И я тоже. Но они появятся, дети, если мы построим новый, прекрасный мир, то дети непременно придут в него.
Снова вспомнилась Серебристая Рыбка. Там, в моем видении, был мальчик, мой сын. Кажется, Марина называла его Илюшей…
— Обязательно придут, — со всей уверенностью, на какую был способен, сказал я. — Обязательно.
Она негромко засмеялась и, прикорнув к моему плечу, уснула.
Я лежал, таращась в темноту. Сон остался где-то на дне этого короткого, как воробьиный нос, разговора. Моя жизнь в Джунглях плыла перед глазами. Существование игрока, встреча с Мариной, путешествие по железной дороге, Московская резервация… Со мной ли все это происходило? Если со мной —то я счастливчик. Да, я настоящий баловень судьбы…
Обязанности завхоза Христо возложил на Марину. Я обрадовался, полагая, что теперь удвоенные пайки посыплются на меня, как из рога изобилия. Однако, я заблуждался. Скупость и расчетливость Марины поражала. Она дала от ворот поворот Вовочке, требовавшему дополнительную банку тушенки ежесуточно. А также —Киркорову, вдруг пожелавшему сменить обувь. Я догадывался, что эта строгость —в память о старом завхозе, о Снегире.
— Андрей, — Букашка заглянула в нашу с Мариной келью. — Христо зовет.
Я, вытянувшись во весь рост, лежал на постели.
— Да, Бука, уже иду.
Она закрыла дверь. Странная женщина… Хотел бы я знать, о чем она думает!
Как только я вошел в «кабинет», Христо отставил в сторону банку с тушенкой, и поднялся. Он явно был взволнован.
— Андрей, есть будешь?
Я отрицательно качнул головой.
Христо заходил туда-сюда по келье, время от времени останавливаясь у полки с книгами и рассеянно проводя пальцем по корешкам.
— Христо, ты звал меня? — напомнил я.
Он встрепенулся.
— Да-да. Андрей, ты ведь помнишь, что завтра Рождество?
— Конечно, помню.
Чудак человек! Похоже, он принимает меня за холоднокровную жабу, которой все равно —посадят ее в кувшин с молоком или бросят в прорубь.
— Конечно, помнишь, — повторил Христо. — Конечно. Я лишь хотел сказать тебе, Андрей, что, после гибели Снегиря, ты —наш последний шанс. Если твоя вылазка окончится безуспешно, возрожденчество погибнет.
— Христо, ты опять пытаешься накрутить меня, — недовольно сказал я. — Это ни к чему. Я сделаю ровно то, на что способен, — ни больше, ни меньше. А дальше все решит судьба.
— Ты веришь в судьбу —это хорошо. Но помни: у нас больше нет ни сил, ни ресурсов, чтобы начать все заново. ОСОБЬ кружит вокруг, я чувствую ее дыхание, она гораздо ближе, чем кажется. Гораздо.
Эти слова задели меня, по спине пробежал холодок.