– Так вы новенькие!
– Вигвам тебе! Старенькие мы! Но парочка деталей нас сильно интересует. Ответишь, отпускаем вас живыми и считаем начало нашей дружбы свершившимся фактом. Договорились?
– Конечно договорились… э-э-э… – Он ждал моего имени.
– Михаил Македонский, мастер-оружейник. Титулы у вас тут не приветствуются?
– Совершенно! Скорее, наоборот, всяких зуавов да барессов в первую очередь на голову укоротить пытаются.
– И правильно делают! – согласился я с таким подходом к знати в принудительном войске. – Ну а теперь давай отвечай на мои вопросы.
Ну и пошел оживленный диалог. Я засыпал его вопросами и требованиями уточнить, а он отвечал довольно пространно и обстоятельно. Хотя я не сомневался, что в половине ответов старожил откровенно врал или недоговаривал правду. В идеале лучше было бы отволочь Пнявого куда-то в глубину, аж до туши тервеля, чтобы он ничего не слышал, а уже потом допросить отдельно и сравнить все данные. Запоздало я продумал такой вариант, но раз здесь так много жителей, то впоследствии обязательно проверим на других.
Но по словам Крэча мы поняли следующее. Сам он тут уже давно обретается, почти два года, Пнявый – только три лутеня, то есть сто двадцать дней. Все башни имеют номера с дробью. Замки имеют другое обозначение: вначале две цифры, потом буква и затем еще три цифры. Ну разве что некоторые, особо значительные и конструктивно отличные, имеют имя собственное. Но и в них живут не слишком большие группы людей, от десятка до полусотни. Хотя они считаются очень вместительными по сравнению с башнями.
Про окрестности своей башни воин знал очень много, потому что являлся как бы патрульным, снабженцем и торговцем в одном лице. А вот дальше он никуда не забирался, ссылаясь на то, что так дольше прожить можно. Оседлый образ жизни позволяет и полста лет прожить на Дне довольно неплохо. Он только и знал замки да башни, прилегающие к их границам. Впрочем, и о людях, там проживающих, знал предостаточно.
Про корни он врал безбожно: древесина нормальная, в костер годится любая. Вроде бы! Хотя тут же добавил: сам он рубкой никогда не занимается из-за запрета. Дескать, встречаются порой ядовитые растения. Так что заготовкой и рубкой занимается только один старый умелец из башни.
Над этими отступлениями я подумал и засомневался, что рассказчик врет. Скорее всего, не каждый мог рассмотреть внутреннюю текстуру древесины, потому и существовал запрет. А может, специально держалось сие умение в тайне, чтобы считаться незаменимым в любом коллективе?
Про зверей сообщалось довольно кратко: