— Найн.
— Не понял… — Мне показалось, что я ослышался, и даже Олёна удивлённо подняла брови.
— Найн, я не могу туда пойти… — каким-то совершенно упавшим голосом прошептала царица. — Горошек больше не есть меня любить. О майн гот, как тут всё больно…
Она значимо стукнула себя кулаком в обширную австрийскую грудь и тихо опустилась на ступеньки лестницы. Я беспомощно посмотрел на бывшую бесовку, но она ответила мне неожиданно строгим и неуступчивым взглядом, типа: «Довёл бедную женщину? Все вы, мужики, козлы…»
Ну, с очевидным не поспоришь, козлы среди нас есть, и немало. Хотя стерв среди женского пола тоже хватает, что ж нам, из-за этого прямо сейчас разборки устраивать?! Дел невпроворот! Да и я вам тут не штатный психолог, а обычный лейтенант милиции. У меня, в конце концов, совершенно другие функции и задачи…
— Митька-а!
В сенях раздался грохот, и всклоченная голова моего напарника высунулась из дверей ещё до того, как я перевёл дух.
— Младший сотрудник Лобов, приказываю — быстро умыться, привести одежду в порядок и, не тратя времени на завтрак, провести с матушкой государыней нравоучительную беседу с целью психологической разгрузки. Ей сейчас тяжело и грустно, поэтому велю проявить максимум такта и товарищеского участия.
— Слушаюсь, Никита Иванович, — всё ещё сонно кивнул он. — А повесть жалостливую деревенскую прочесть можно?
— Можно, — подумав, согласился я. — Но только не в лицах и не на три часа без антракта в туалет. Коротенько перескажешь, по существу. Ей всё ж таки ближе к обеду войскам вдохновенные речи зачитывать. Так что настрой соответствующим образом. Да, выйдешь во двор, свистни ко мне Еремеева!
Митька тряхнул чубом в знак покорности моему начальственному диктату и исчез. Царица, вздохнув, пошла к себе наверх, явно огорчённая, что прямо сейчас табуретку сломать не об кого. А вот свою невесту я попросил остаться. Да какое там… Я только рот открыл, а она уже спорхнула вниз и присела рядышком, нежась виском о моё плечо. Я мягко обнял её, тихо целуя в затылок…
— У меня сегодня много работы. Вернусь поздно. Лихо, война, шамаханы, наша свадьба, всё надо успеть…
— Свадьбу перенесём, потерпим уж как-нибудь, — с пониманием откликнулась Олёна.
— Больше никаких переносов, Яга договорилась, отец Кондрат не поймёт. Он очень строг в разделении дел мирских и церковных. Раз поставлено венчание, значит, будет! А там хоть землетрясение, хоть Третья мировая, его уже не колышет, у него свой взгляд, свои приоритеты. Богу — Богово, и в первую очередь!
— А мне чем скорее за тебя выйти, тем радостнее, — не скрывая горящих глаз, прошептала моя ненаглядная. — Забрал ты сердце моё, дяденька участковый… Вот сейчас бы в храм позвал — пошла бы не думая! Без платья подвенечного, без подруг, без девичника, без смотрин, без свахи, без дружек, без изюма и роз, без соболей, без благословения материнского и отчего, без поезда свадебного, без гостей с подарками, без черниц с псалмами, без…