Я откашлялась и с чувством завела:
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выплывают расписные
Голубовского челны.
Муж твой в клинику приперся,
Где тогда и я была,
И теперь сижу в машине,
Скоро двинем в пансион!
– Нихт! – заорал Хельмут, повернувшись ко мне с перекошенной физиономией. То ли пение мое на него так подействовало, то ли он заподозрил неладное. – Нет! Петь нет! Молчать! Окно закрыть!
– Да ради бога, если тебе не нравится, как я пою, – не буду петь, – я обиженно шмыгнула носом. – Но окно пусть будет открыто. Или ты выйди, вонючка!
– ……………..швайне………………… – это было единственное слово, которое я поняла из длинной фразы, выданной немцем.
– Сам такой, – буркнула я и замолчала. А то еще он действительно окно закроет.
Надеюсь, мои немузыкальные завывания привлекли внимание не только местных котов. Очень надеюсь!
Минут через двадцать появился Андрейка. Выглядел он гораздо лучше, опухоль с его подбородка спала, лейкопластырь телесного цвета был почти незаметен. Но рожа у него все равно противная.
– Ну что, как вы тут без меня?
– Чуть не задохнулась рядом с твоим водилой! Или на этот раз ты решил умертвить меня еще более затейливым способом, подсунув мне этого скунса?
– Да ладно тебе, – ухмыльнулся Голубовский, усаживаясь на переднее сиденье. – Ну, переборщил мужик слегка с парфюмом, ничего смертельно опасного я не ощущаю.
– Слегка? – фыркнула я. – С парфюмом?! С ума сойти.
– А ты молодец, – Андрюша с любопытством разглядывал меня, словно редкий экземпляр мезозойской окаменелости. – Держишься отлично. Мне даже жаль, что тебя все же придется убрать. Но вначале мы заедем в твой пансион, порасспрашиваем милейшую пани Агнешку о ее постоялице.
– А если я закричу, позову на помощь?
– Где, здесь или в пансионе?
– Если бы я собиралась сделать это здесь, я бы сделала, но я…
– Она петь, – мрачно сдал меня Хельмут.
– Она – что?! – Голубовский чуть не подавился сигаретой, за секунду до этого уютно пристроившейся в уголке его губ.
– Она петь русский народный песня про Стенька Разин, но не так.
– Еще бы она «петь так»! – рассмеялся Андрей. – Со слухом у мадам Лощининой не очень, это даже я заметил. Восхищен, – он даже поаплодировал, – браво! Безумству храбрых мы пели песню?
– Нет, просто скучно стало, – я скромно улыбнулась. – Вот я и решила слегка связки размять. А вот в пансионе могу и поорать.
– И кто же придет к нам на помощь? – насмешливо посмотрел на меня Голубовский. – Пани Агнешка со шваброй наперевес?
– Она полицию позовет, – скромно объяснила я.
– Это вряд ли. Я очень убедительно объясню ей, что ты – сумасшедшая, сбежавшая накануне из психушки. А если она все же мне не поверит и позовет полицию – тоже ничего страшного. Надеюсь, насчет представителей местных органов ты особых иллюзий не питаешь?