– Конечно, Алексей, не сомневайтесь, мы все сделаем, как надо, ваша мадам ничего не заметит! – Шурочка всерьез увлеклась своей миссией. – Вы только нам скажите, когда и где начинать, а остальное – наши проблемы.
– Уверена? – с сомнением посмотрел на нее Алексей. – А то опять вырядишься сама или кто из твоих дурака сваляет, и погубите все дело.
– Ну я же сказала – такого больше не повторится! – заныла Шурочка.
– Ладно, проехали. У тебя мобильный есть?
– Да.
– Дашь мне его номер, а я тебе номер своего. Только уговор – никому его не давать!
– Ни за что! – твердо заявила Шура.
– Вот и договорились. Будешь всегда на связи, проследи, чтобы телефон был постоянно заряжен. Сообщай мне обо всем. Я еще тебе перезвоню, уточню время и место. А ты готовь пока своих девчат. Я могу на тебя рассчитывать?
– Всегда и во всем! – клятвенно заверила его Шурочка.
– Замечательно. А теперь давай-ка я отвезу тебя домой, а то тебя страшно в таком виде на волю отпускать. И как ты только в кафе добралась?
– А я на такси ехала.
– И как таксист, с рассудком у него после этого в порядке? – участливо спросил Алексей.
– Ну, хватит вам издеваться, я все уже поняла!
– Вот и чудненько. Куда тебя везти, называй адрес.
Вернувшись домой, Алексей потратил немало времени на поиски координат Гриши, или Григория Бенедиктовича Таратайкина. Но так помпезно Гришу никто не называл, да он и сам свое полное наименование выговаривал с трудом, для него это был своеобразный тест на степень опьянения. А поскольку жизнь у Григория Бенедиктовича была очень нелегкая, окружали его люди черствые и неблагодарные, с редкостным постоянством плюющие в душу тонкой личности, то понятно, что чаще всего личность с трудом могла произнести, знакомясь, короткое: «Грша!». Работал Таратайкин в шоу двойников, довольно неплохо изображая там Майорова, хотя в жизни он мало походил на Алексея – лысоватый, плюгавенький, невзрачный. Но когда Гриша надевал парик, менял цвет глаз при помощи линз, свои кривенькие зубки закрывал белоснежными накладными, накладывал грим – сходство было весьма впечатляющим. Проблему фигуры и роста Таратайкин решал при помощи накладок под одеждой и обуви на платформе. Пел Гриша, естественно, под фонограмму Майорова, а если приходилось говорить, то он научился довольно удачно менять голос и интонации. В общем, насобачился. И Алексей периодически нанимал своего двойника для участия в мероприятиях, необходимых, но скучных до изжоги. Все эти фуршеты, банкеты, презентации, на которых было много «нужных» людей, где надо было широко улыбаться, вести нудные беседы, периодически чистить костюм от налипших дам, надоели страшно. Зато Гриша посещал такие тусовки с удовольствием, он чувствовал себя там как рыба в воде. И хотя с ним туда всегда ходил Виктор, дабы уберечь тонкую личность от чрезмерного усердия и не позволить ему выпасть из образа, причем выпасть в прямом смысле – мордой в салат, Гришуня все равно умудрялся выжать из ситуации максимум удовольствия. Как ему удавалось усыпить бдительность Виктора – неизвестно, но иногда к Алексею после концерта в гримерку прорывались окученные Таратайкиным представительницы прекрасного когда-то пола и пытались продолжить начатое Гришей прямо на месте. Убедить их в том, что резвился с ними вовсе не Алексей, было невозможно, поэтому приходилось прибегать к помощи охраны, которая уволакивала визжащих прелестниц силой. И хотя благодаря похождениям Григория Бенедиктовича периодически в желтой прессе появлялись интервью типа «В постели с Майоровым», Алексей прибегал к услугам двойника по-прежнему, ведь, по большому счету, даже этим Гриша помогал ему, поскольку если ты в шоу-бизнесе, без скандалов не обойтись.