Наконец в дверь позвонили. Глазам открывшего Алексея предстала дивная картина – обычно элегантный и подтянутый Виктор сегодня был, скажем так, слегка не в форме. Волосы растрепаны, рубашка выбилась из-под ремня брюк, галстук был засунут в карман и испуганно свисал отуда. Про Гришу сказать можно было только одно – держался он вертикально. Судя по всему, Виктору пришлось волочь Таратайкина на себе. Но задачу свою администратор выполнил – тело доставил по адресу.
– Вот, ваше сиятельство, клоуна заказывали? – пропыхтел Виктор, вталкивая тело в квартиру.
– Но-но, па-а-прашу! – промычал Гриша. – Это кто тут клоун?
– Попроси, родной, попроси, еще добавлю. – Виктор продолжал толкать страдальца в спину, направляя его на кухню. Тут Григорий Бенедиктович заметил скромно стоявшего в сторонке Алексея и попытался броситься к своему благодетелю. Но поскольку он не сообщил о своем намерении ногам, те преспокойненько остались стоять на месте, и Таратайкин грохнулся на пол.
– Упал, – жалостливо сообщил он оттуда Алексею.
– Вижу, – ответил тот, не двигаясь с места.
– А ваш адмистри… амнистра… ну, этот, – указал дрожащим пальцем Гришуня на Виктора, – он меня унижал!
– Да ну? – изумился Алексей. – Ах он негодяй!
– Да! – всхлипнул Гриша, возясь на полу в попытке встать. – Я доверчивый, впустил его, а он… – Грише удалось сесть, и, ободрившись этим достижением, он, подвывая, продолжил: – Он меня… Он меня…
– Неужто изнасиловал? – всплеснул руками Алексей.
– Почти! – разрыдался Гриша. – Он меня головой в унитаз сунул и воду спустил!
– Ай-яй-яй! – укоризненно взглянул на Виктора Алексей. – Что же вы так грубо с уважаемым господином Таратайкиным!
– Замечательное средство для таких алкашей, поверьте, – спокойно ответил Виктор, – мое ноу-хау. Зато оно теперь не мычит, а членораздельно разговаривает, да и передвигаться почти самостоятельно может. Поскольку дело еще не закончено, разрешите продолжить?
– Опять в унитаз? – пролепетал Гриша, от ужаса он буквально взлетел с пола и теперь стоял сам, хотя его и штормило.
– Видите, я же говорил! – гордо сказал Виктор. – Весьма эффективное средство. Нет, Гриша, обойдемся теперь очень крепким кофе, пошли, – и утащил повеселевшего Таратайкина на кухню.
Когда через полчаса Виктор привел своего подопечного в гостиную, Григорий Бенедиктович был по-прежнему мятым и опухшим, но в глазках появился проблеск разума, а на физиономии сияло предвкушение – уж очень любил Гришуня перевоплощаться в Майорова, это всегда сулило хороший заработок и пикантные развлечения. Усадив Таратайкина в кресло, Виктор повернулся к Алексею: