Но Левандовские просто приняли информацию к сведению, Сергей Львович и Артур тут же бросились к компьютеру, шарить в Интернете и собирать информацию о детях-индиго.
А женская составляющая семейства только порадовалась за ребенка. Особенно Кузнечик – ведь с Никой уже можно было общаться!
Чем она немедленно и занялась, перебравшись к нам на диван:
– Знаешь, Куська, у тебя классный папа!
– Да, – улыбнулась малышка. – Папа хороший.
– Не то слово! После моего папы он самый лучший! Он мой друг! И твоя мама – моя лучшая подружка. А ты… А давай, ты будешь моей младшей сестренкой?
Ребеныш серьезно посмотрел на ерзавшую от возбуждения Ингу, потом – на меня, на Алину, на Артура – на всех. И кивнула:
– Да.
– Ур-р-ра! – девочка схватила малышку в охапку и повалилась вместе с ней на диван.
Я еле успела забрать у дочки фотографию отца. И мне самой неудержимо захотелось погладить его смеющееся лицо. А еще – услышать родной голос. Уткнуться носом в пульсирующую подключичную ямку и сказать: «Где же ты был все это время?»
В этот вечер мы так и не смогли обсудить дальнейшие планы. Слишком много впечатлений сразу. И планы, обидевшись на такое невнимание, на следующий день с грохотом обрушились. Думаю, у каждого из нас было свое изящное, логически выверенное построение: что предпринять дальше, как, где и с кем. Но увы…
Утром следующего дня в уши ввинтился настойчивый звон. И какой идиот завел будильник в субботу?
Я завозилась в постели, пытаясь отыскать голосившую штуковину и убить ее подушкой, но штуковина не находилась и продолжала орать.
Рядом захныкала спросонья Ника. Она тоже не любит, когда ее будят. Дочка любит будить сама.
Звон стих, сменившись недовольным голосом Сергея Львовича. Ага, это был не идиотский будильник, это был идиотский телефонный звонок.
Нашарила на тумбочке мобильник, чтобы узнать, насколько обнаглел звонивший. Зашаренный телефончик никак не хотел освещать окошко, но все же сдался.
Восемь утра! Суббота!!!
Будь я одна – повернулась бы на другой бок, свернулась уютным клубочком и часок-другой сна урвала. Но меня уже тормошила дочка, спавшая вместе со мной:
– Мама! Не спать!
– Ника, – недовольно проворчала я, пытаясь спрятаться под одеялом, – ты не ребенок, ты старшина.
– Кто?
– Неважно. Все, не тряси, уже встаю. Эй, ты куда это?
– Туда.
Коротко и ясно.
Несмотря на еще не очень уверенное управление нижними конечностями, дочка босиком, в одной пижамке, успела убежать из комнаты, пока мама сгребала себя в мало-мальски транспортируемое целое.
Наспех накинув халат и тапочки, я бросилась за дочерью. Надеюсь, она больше никого не разбудит. Если, конечно, кто-то еще спит после оглушительной телефонной трели.