А пока рассчитывать стоит только на себя, как бы смешно это ни звучало, учитывая состояние себя.
Сколько я плелась – час, два, пять? Не знаю. Дорога слилась в сплошное серое однообразие. Чувство реальности потерялось уже через двадцать минут, оставшись лежать где-то под сосной. Впрочем, оно, чувство это, после встречи с пульсарами все равно нуждалось в длительной реабилитации. Моря ему хотелось, солнца, улыбок и прикосновения теплых ладошек дочери.
Лес кончился внезапно. Никакого там подлеска с перелеском, дорога выпала сразу в поле, выглядевшее еще более унылым и депрессивным, чем съежившийся за спиной лес.
Населенного пункта в обозримой серости не наблюдалось. Свинство какое, я ведь могу и не дойти! Попутку останавливать стыдно, да и не рискнет ни один нормальный человек брать на борт избитую бомжиху, а к ненормальному сама не хочу.
И еще одна засада: в поле спрятаться негде, и если поедут ребятенки с бессердечно покинутой мной плантации, мой нежный, теряющийся в дымке дождя абрис не сможет не привлечь их внимания.
Конечно, если я услышу шум движка заранее, можно попробовать, жизнерадостно квакнув, плюхнуться в придорожную канаву. Но, вот ведь странно, почему-то не хочется.
И я шла, брела, тащилась. От всей ситуации в целом тащилась, сочиняя хокку и танку. Вот такое настроение было возвышенно-романтичное. Да и походка стала, как у туго спеленутой японской гейши.
Наконец, вдали появились намеки на присутствие человека. Термитов ведь здесь не водится, следовательно, и термитников быть не может.
А значит, невнятные сооружения впереди построены людьми. И там должен быть телефон.
Я надеюсь.
Дорога, по которой перемещалось в пространство мое очень-очень бренное тело (а кстати, бренное – это как, это бренькающее разболтанными запчастями?), была, видимо, совсем уж второстепенной. Может, ее даже на карте автомобильных дорог России не было, потому что за весь период перемещения меня мимо проехали только антикварный грузовик времен освоения целины и мотоцикл с коляской, гордый владелец которого совершенно не заморачивался такой ерундой, как глушитель.
Разумеется, оба транспортных средства прокряхтели мимо, подбирать мокрую оборванку в явно чужой куртке категорически противоречило кодексу чести местных самураев.
А и хорошо, не пришлось напрягать отсыревшие мозговые извилины, придумывая правдоподобную версию моего появления здесь.
В мерзком холодном дожде тоже удалось высмотреть пусть едва заметный, но имеющий право на существование плюсик: эта мокрень смыла с моей физиономии грязь и кровь.