Потому что смысла не было. Майоров соблазняться явно не собирался. При виде обнаженной Ирины он забивался в угол между кроватью и стенкой и начинал жалобно подвывать. Вой иногда перемежался странным кашлем, отдаленно напоминающим смех, но для того, чтобы смеяться, надо хоть немного соображать.
Когда доведенная до отчаяния мадам атаковала Алексея в очередной раз, она сразу заняла излюбленный им угол, где и начала медленно раздеваться, не забывая физически воздействовать на застывшего на краю кровати Майорова.
Тот минут пять сидел спокойно, но когда Ирина потянулась к самому дорогому, громко заорал, кулем свалился на пол и довольно шустро заполз под кровать, где зашелся в приступе кашля.
Видимо, на этот раз его вопль оказался достаточно громким. В предусмотрительно запертую Ириной дверь забарабанил озабоченный дятел, он же – доктор Надельсон:
– Что с вами, Алексей Викторович? Что случилось? Боже ж мой, Ирочка, Андрюшечка, скорее сюда! Майоров заперся изнутри и страшно кричит! Нет, теперь хрипит! Я таки ломаю дверь!
– Не надо, – взбешенная Ирина, быстренько накинув халатик, открыла дверь.
– Ирочка? – Брови Аркадия Натановича заполошно хлопнулись друг о друга. – Что… Что вы делаете здесь? Да еще в таком виде!
– В нормальном я виде. – Женщина намеревалась пройти мимо, но доктор цепко ухватил ее за руку.
– Нет уж, не спешите. Я, как лечащий врач, имею право знать, что тут происходит! Почему Алексей Викторович так кричал? Это таки связано с тем, что вы скорее раздеты, чем одеты? Ирочка, я сто миллионов раз говорил вам за ваше желание поскорее получить его как мужчину. Да-да, именно за это я и намекаю. Доктор Надельсон все прекрасно понимает, он еще помнит, как дети делаются…
– Что вы имеете в виду? – Ирина неожиданно побледнела и попыталась выдернуть руку. – При чем тут дети? Какие еще дети? Вы о чем?
– А что вы так нервничаете? – совершенно искренне удивился Аркадий Натанович. – Почему слова за детей вас так возбудили? Или вы не знали, что они случаются после секса?
– Пустите, что вы вцепились!
– Ирочка, зачем вы форсируете события? – доктор укоризненно покачал головой. – Ну не может Алексей Викторович пока быть мужчиной, не может! Чисто физически он сейчас, прошу прощения, импотент. Я изо всех сил пытаюсь вернуть ему драгоценное мужество, а вы мне мешаете! Почему Майоров спрятался под кровать и плачет? Вы что, били его?
– Никто его не бил! – Ирине удалось-таки освободить руку, она отбежала подальше от доктора и, топнув ногой, заорала: – Хватит! Мне все надоело! Вы ни черта не смыслите, вы отвратительный специалист! Прошло уже полгода, как вы приступили к лечению Алексея, и чего вы добились?! Как ползал по дому слюнявый дебил, так и ползает! Вы уволены, выметайтесь вон!