Александра и Глеб тоже молчали. Конечно, то, о чем говорил их проводник, не вмещалось в рамки привычной реальности, но с другой стороны, что в них вмещалось: может быть, банник и леший или превращение Северина?..
– И когда пришли мы сюда, плиту эту ломать, проклял меня старый Перунов жрец. «И тебе, Микитка, не пережить этого дня! – сказал он тогда. – Но и после не отправишься ты в чертоги предков – будешь из века в век вину свою искупать!» Так и случилось. С той самой поры топчу землю-матушку. Сколько раз умирал и не помню, только все не настоящая эта смерть, пустая. Не принимает меня земля, потому что хуже я зверя лютого… Искупить мне нужно было грех свой…
– Но сегодня… И вы ведь сами, нарочно под пулю угодили! – вдруг догадался Глеб.
Никита кивнул, лицо его вновь исказила мучительная гримаса.
– Об одном прошу, парень, – едва слышно выговорил он, – меня ведь только Он отпустить может, Его орудие… Ты уж подсоби, будь добр! Помнишь, вы обещали отблагодарить меня за помощь. Как раз срок пришел, – и человек просительно заглянул в глаза Глебу.
Тот в ужасе отпрянул.
– Вы хотите, чтобы я вас убил при помощи секиры? – спросил он, надеясь, что все окажется дурным сном, обычным кошмаром типа того, что приходил к ним в первую ночь на Перуновом острове.
– Так, – Никита кивнул. – Все так. Ты уж будь добр… А твоя доброта тебе зачтется. Сделай доброе дело! Век за тебя Хозяина молить буду!
– Я сошел с ума? – Глеб повернулся к Александре. Та стояла, сжав руки на груди.
– Н-нет, – проговорила девушка. – И он говорит правду. Я все думала, что с ним не так, а теперь понимаю, что он и вправду давным-давно мертвый. За ним тень смерти ходит. Мучается он, а ничего сделать не может.
«Странный дар у Александры – видеть тень смерти», – подумал мимолетно Глеб.
Парень отошел туда, где лежала в траве выроненная Северином секира. Вокруг нее, тихо потрескивая, клубились тонкие, похожие на синие нити, молнии.
Глеб протянул руку и взял древнее оружие. Пальцы закололо, но не больно, скорее приятно, наполняя все тело неведомой ранее мощью. Сила! Пьянящая сила! Бери – не хочу! Пей сколько влезет!
Парень закусил губу, стараясь отмежеваться от наполняющего тело чувства эйфории. «Один… два…» – он медленно досчитал до шестидесяти, когда понял, что, кажется, справился. Пальцы по-прежнему покалывало, но теперь сила подчинялась ему, а не рвалась, сметая на пути все преграды. Вместе с тем, в душу Глеба пришла уверенность, как сделать все правильно.
Он снова приблизился к Никите, глядящего на него блестящими, как от лихорадки, глазами.