Опустив руку, герцог взял Грейс за подбородок и поднял ее лицо, улыбаясь при этом сверху вниз очаровательнейшей из улыбок. В неярком свете ламп от Грейс, казалось, исходило слабое, но различимое сияние. Станден почувствовал, что во рту у него внезапно пересохло, как когда-то в детстве, когда его просили прочесть наизусть таблицу умножения, а он ее забыл. Облизнув губы, он проговорил:
— У меня никогда до этого не было поводов сомневаться в себе.
Загипнотизированная этим чувственным движением его лица, Грейс положила руку поверх лацкана его куртки и сказала:
— Вы редкий человек.
— Да, редкий, — гордо, но без высокомерия ответил Станден. — А вам хотелось бы узнать меня поближе?
Звук его голоса заставил девушку приникнуть к нему, и, когда он нежно обнял ее, по телу ее пробежала дрожь, и она ощутила всепоглощающее бесстыдное желание. Разница в их социальном статусе и происхождении не позволила Грейс броситься в его объятия, и все же не признаться ему в том, что оба они хотели услышать, она не могла:
— Я желаю этого больше всего на свете.
Станден, казалось завис над ней, словно колибри над цветком, и у Грейс мелькнула мысль, что он собирается поцеловать ее, но она тут же ее отбросила. Ведь не хочет же он омрачить такие удобные дружеские отношения проявлениями страсти?
Бог ты мой, поругала она себя. Какие романтические настроения. И какие глупые! По забавному выражению его красивого мужественного лица она поняла, что он рассматривает чернильное пятнышко на ее щеке, напоминая себе при этом, вероятно, о том, что своими радикальными взглядами она ставит себя вне пределов парламентского общества.
Одиночество вдруг навалилось на нее. Несмотря на все ее высокие планы о переустройстве мира, это были всего лишь планы, намерения — не любовь… Впервые в жизни Грейс ощутила, что ей недостает любви — и это чувство было так сильно, что захлестнуло все ее существо, как великая океанская волна.
Но она, конечно же, не могла признаться в своих сокровенных желаниях человеку, которого едва знала. Чтобы скрыть свои потаенные мысли, Грейс опустила глаза и неловко произнесла:
— Я слышала, что лучший способ узнать сердце мужчины — это понаблюдать, как он играет.
— Никогда не слышал большей глупости, — бросил Станден.
— Моего отца часто обвиняют, что он болтает много ерунды, — возразила Грейс. — Но, в отличие от многих, он говорит правду.
— Хорошо, мисс Пенуорт, — сказал Станден, убирая руку от се нежного подбородка. — Почему бы нам не сыграть в «фараон».
— Нет, ваша светлость, — отвечала она. Сердце ее отдавалось болью, потому что она снова напомнила себе, насколько далеки их миры друг от друга. Азартные игры с сумасшедшими ставками, в которые можно за ночь просадить целое состояние, не были частью ее жизненного опыта.