Мы продолжали медитацию, и внутренние ткани стали срастаться. Но когда стали срастаться верхние слои, боль стала еще более невыносимой. Несмотря на сосредоточенность на процессе исцеления, я до некоторой степени ощущала присутствие людей, двигавшихся вокруг, — особенно кого-то, кто стоял за моей спиной отвлекая на себя боль, когда мне было это отчаянно необходимо. Я была ему так благодарна. А потом приходили очередные приступы боли, и я сосредоточивалась на них.
Потом мы работали над тем, что старались закрыть центральную, самую глубокую часть раны. Я чувствовала, что люди встали вокруг нас, чтобы передать нам свою силу. Я чувствовала, какая энергия проходила сквозь меня — она почти приподнимала меня со стула.
Деннис тоже ощущал поддержку, и с помощью наших друзей заживление прогрессировало быстрее. Кое-кто из стоявших в кругу позже рассказывал мне, что видел, как рана просто на глазах затягивалась, опухоль спадала, кожа меняла цвет от лилового до багрового, потом до красного и розового. И, наконец, внешние края кожи идеально сошлись, как две половинки картинки-загадки.
Провожая меня до машины, друзья предложили подвезти меня до Уорвика — не хотели, чтобы рана разошлась, когда я буду пользоваться рычагом переключения скоростей. Я отказалась. Знала, что спокойно доберусь до дома. Так и было — рука абсолютно не болела!
На следующее утро я проснулась в отличной форме. Рука ощущалась так, как будто я участвовала в драке — я никогда не дралась, но, должно быть, это было похоже. Не было никакой боли, и локоть выглядел совсем нормально. Я села на кровати и увидела за окном мир, купающийся в ярком солнечном свете. А у меня было впечатление, что я родилась заново!”
Как вы видите, если вы станете продолжать исследовать потенциал своего собственного мозга, то он отплатит вам самым бесценным образом. В этом смысле, как говорит доктор Дж. Уилфред Хан, директор отдела исследований при курсах по управлению разумом, каждый выпускник курсов становится руководителем собственных исследований.
“В какой другой сфере исследований, — спрашивает доктор Хан, — бывают не нужны дорогостоящие лаборатории и мудреная аппаратура? Самый сложный и тонкий исследовательский аппарат, который когда-либо был разработан, такой замечательный, что я благоговею, когда думаю о нем, находящийся в моем и в вашем распоряжении 24 часа в сутки, — наш разум. Следовательно, мы все — руководители собственных исследований”.
Одним из преимуществ нашего времени является то, что впервые в истории современной науки исследования на психическом уровне становятся уважаемым направлением. Опасность, что серьезный исследователь будет обвинен в безответственном шарлатанстве, что случалось с Хозе в былые времена, резко уменьшилась.