Воин хмыкнул и снова прильнул к кувшину.
– А глубоко ли всадилась, источает ли яд – трудясь над костью, игриво допытывался Ксар.
– Я не промахиваюсь.
– Знаю! – Ксар подмигнул. – Видел, как смахнул с коня царевича Ольдоя, верная у тебя рука, страшная… Значит, долетела. Что же, можно жечь поминальный костер по белоголовому. Он портил мне кровь и мысли.
Воин не отрывался от кувшина. Закрыв глаза и задрав вверх бороду, лил в заросший рот темную струйку. В горле его, бугря кожу, двигался кадык, и воин довольно мычал. Наконец отставил пустой кувшин.
– Можно зажечь, – отдышавшись, заверил он. – Я видел браслет на руке этой гордячки, чтоб ее…
– Но-о! – Ксар замахнулся, но тут же опустил кулак.
Воин усмехнулся.
– Я погубил свою душу, раскопав священную обитель Отсутствующих, пачкался в крови и навозе, а ты на меня…
Ксар примирительно улыбнулся, легонько толкнул в плечо.
– Ладно брат. – Снова толкнул воина. – Слова забудь, а кровь кое-чью пролить надо – помни. Быть тебе старейшиной над царской конницей. Вместо Скила. Он на очереди за белоголовым. Туда. Думаю я, что Агай уже пустил Лога по тропе теней… Где браслет из гробницы?
Ксар взял у воина змеевитый браслет, повертел у светильника. Холодно посверкивали из него глаза-изумруды. Он спрятал браслет, молча догрыз кость, вытер руки сначала о штаны, потом о голову. Воин взял свой кинжал, всунул в ножны.
– Буду у костра, – сказал он. – Спи, с утра в путь, а там… Кто знает, что там?
Раздвинул плечом узкую щель входа, понюхал наружный воздух.
– А почему, – он повернул голову к старейшине, – почему ты не хочешь, чтобы персиды прошли сюда землей тавров? Пусть пройдут и ударят. Ты отведешь свои тысячи в сторону и поглядывай. Агай если и победит, то истреплет войско, а это нам на руку. Долго ли еще терпеть их главенство. Мы такие же скифы, как и они, а обходятся с нами хуже, чем с данниками. Ну, победит Дарий – чего ж! Обнимись с ним.
Ксар испуганно приподнялся, схватил воина за полу кафтана, рывком отдернул от входа.
– Съешь свой язык, ты, вскормленный сукой! – зашипел он, стоя на коленях над упавшим на спину воином. – Совсем стал болтлив! Заколоть бы тебя, как теленка. Запомни мои слова и сохрани их в себе, как в могильнике. Скифия должна принадлежать мне и никому другому. Помоги я Дарию разбить Агая, он посадит меня на трон, верно. Но кто я буду? Собакой, давящей зайцев для барса? Тысячи свои в стороны уводить не буду, первыми пошлю в сечу, сам поведу и пропаду. Ты так хочешь? Нет? Так вот, надо сделать все, чтобы персиды не пошли на Скифию. Мы сами уберем Агая и всех его приспешников. Это они посеяли рознь в народе! Укрепим военный союз племен, потом пусть идет к нам Дарий. Мы сами придем к нему, – а там в Египет, а там трепещите Афины! Я уведу вас в этот поход, и весь мир упадет в мои руки.