Агафарсис швырнул монеты в сумку, поначалу оторопело, потом все более озлобляясь воззрился на старейшину.
– Знаешь про это? – шепотом спросил он. – А я выстудил себе голову, думая, зачем твой воин хотел ускакать тайно? Все утро думал. Под звездами стоял – думал.
– Ты плохой нам сосед, – заговорил Мадий, зная что если сейчас не выскажет всего, то будет поздно. – Ты держишь копье персидов, нацелив его в спину Скифии. Смотри, вождь, как бы Скифия не обернулась к тебе и не увидела копья!
Между тем, по знаку царевича, в юрту вошли два телохранителя Агафарсиса и встали за спиной старейшины.
– Не увидит копья. Пусть оглядывается. А ты, знающий лишнее, не увидишь Скифию. Но прежде чем я сгною тебя в клетке, я говорю тебе сейчас: ссориться с сильным нельзя. Дарий силен, он разобьет и меня и Агая. Так уж пусть Агая. – Агафарсис рассмеялся, повернул багровое лицо к царевичу. – Поторопись к скифам, Когул. Пусть Агай поверит – мечи и сердца сарматов встанут на пути Дария. Мадий с конвоем погиб, так и скажи. Пусть знает: старейшина попался в засаду персидов, когда вез Агаю наш военный союз.
Выхватывая меч, старейшина хотел вскочить на ноги, но телохранители навалились, придавили его к земле. Агафарсис продолжал, глядя на пленника.
– Похоронили Мадия, как велит обычай. Кони и воины ступили на печальный след старейшины, чтобы сопровождать верного Агаю до известного небожителям конца. Не забыли снабдить оружием и пищей, поваром и лунноликой наложницей. Ему хорошо.
– Шакал! Еще будет выть над костями своего народа! – прохрипел Мадий. – Голые стойбища ваши будет продувать ветер!
– Ты мертвый. Почему говоришь? – Агафарсис шевельнул рукой, и телохранители поволокли старейшину из юрты.
– Иди, – приказал Агафарсис хромому. – Возьми жизни у его конвоя.
Хромой быстро проковылял к выходу, скрылся. Царевич сел на свое место, и пиршество продолжилось.
К ставке Агая со всех концов скифской степи съезжались отряды. Их поднял и бросил в седла призыв вождя. По одному, по двое скакали они вначале, и так же, как ручейки сливаются в один мощный поток, так и летучие конные отряды, съехавшись неподалеку от ставки, припылили к ней неоглядной ордой. Это привел своих кочевников-скотоводов Ксар. Пахарей Мадия пока Агай не потревожил: старейшина все еще не возвращался от сарматов, а путь от широкого Борисфена сюда неблизкий. По замыслу Скила, Мадий должен будет поставить своих пахарей в пехотный строй. Это было ново в скифской тактике, но, как прикидывал Скил, люди, имеющие дело с землей, будут стоять на ней в пешем бою столь же крепко, как ходят за плугом.