Она слушала крики за стенкой и думала, как однажды в дверь позвонит мама и заберет ее отсюда, они поедут на поезде далеко-далеко, к теплому ласковому морю, где желтый песок и белые яхты плывут по синей глади, где много солнца и разноцветных ракушек. Она будет убегать от волн, неторопливо накатывающих на берег, а мама будет смотреть на нее издали и улыбаться.
Тетя Лера и дядя Гера никогда не ездили к морю, они проводили отпуск на даче. Тетка выращивала огурцы и картошку, а дядя Гера – георгины. Осенью вдоль всех дорожек расцветали огромные алые шары, отчего-то дядя предпочитал всего один сорт.
Годам к четырнадцати она ясно поняла, что мама умерла. Не может человек отсутствовать так долго. Куда можно уехать почти на десять лет? В другую, далекую страну? Тогда отчего мама не присылает о себе никакой весточки?
Она стала нервной и вспыльчивой, грубила тетке и учителям. Ребята теперь сторонились ее, потому что она задиралась по любому пустяку и говорила всем гадости. Терпел ее выкрутасы только Димка Петряков. После того случая в третьем классе он пытался с ней подружиться. Он угощал ее булочками и конфетами на переменах, он давал ей читать книжки про Хоббита и Гарри Поттера, он пытался носить ее портфель и приглашал домой, чтобы поиграть на компьютере. Булочки она с негодованием отвергала, книжки брала и возвращала обратно молча, портфель не отдавала и смотрела с удивлением, домой к Димке не ходила. Все же чуть-чуть она отличала его от других одноклассников – иногда кивнет при встрече, иногда расчешет Димке вечно растрепанные волосы.
Но в последние годы она сама стала неопрятной, ходила с немытыми волосами, в драных джинсах и стоптанных ботинках, на все насмешки и замечания только огрызалась.
Однажды, когда они крепко поругались с тетей Лерой из-за неубранной ее комнаты и брошенной как попало несвежей одежды, она крикнула в запале, что не просила брать ее в семью, что после смерти матери они могли сдать ее в детский дом или в интернат и не пришлось бы тогда тратиться на ее содержание.
Тетка посмотрела на нее с непонятным выражением.
– Твоя мать жива, – сказала она.
– И где же она, где? – издевательски рассмеялась она. – Бросьте меня обманывать, я уже большая девочка!
Тетка помолчала, что-то обдумывая про себя, потом решилась:
– Хорошо, едем к ней!
Они долго ехали куда-то за город, сначала на маршрутке, потом на метро, а потом на рейсовом автобусе. Потом долго шли какими-то пустырями, заросшими лебедой и репейниками, потом вышли к высокому бетонному забору и остановились возле проходной.