Передняя дверь заперта, но я обхожу дом Гектора, и первое же окно легко открывается. Я карабкаюсь и забираюсь в окно, а Наследие тем временем облизывает свои лапы. Я нервничаю — мне еще никогда не доводилось вламываться в чужие дома. Помещение маленькое и темное, воздух тяжелый. Вся мебель заставлена католическими статуэтками. Я быстро нахожу комнату матери. Она лежит на двойной кровати в дальнем углу, одеяла, которыми она укрыта, слегка поднимаются с каждым ее вдохом. Ее ноги неестественно вывернуты, и она выглядит очень слабой. На маленьком ночном столике выстроились в ряд флаконы с лекарствами, рядом с ними — четки, распятие, миниатюрная фигура Девы Марии с молитвенно сложенными руками и с десяток святых, чьих имен я не знаю. Я опускаюсь перед Карлоттой на колени. Она открывает глаза и водит ими, глядя над собой. Я замираю и задерживаю дыхание. Я никогда раньше с ней не разговаривала, хотя, когда она таки находит меня взглядом, по ним угадывается, что она меня узнала. Она открывает рот, чтобы заговорить.
— Ш-ш-ш, — говорю я. — Я друг Гектора, сеньора Рикардо. Не знаю, понимаете ли вы меня, но я пришла, чтобы вам помочь.
Она опускает ресницы, показывая, что поняла меня. Я глажу ее по щеке тыльной стороной левой ладони, а потом кладу ладонь на ее лоб. Ее седые волосы сухие и ломкие. Она закрывает глаза.
Ладонь заметно дрожит, а сердце начинает колотиться. Я перекладываю ладонь ей на живот. Теперь я по-настоящему понимаю, насколько она слаба и больна. Холод поднимается у меня по спине, идет в руки и доходит до кончиков каждого пальца. У меня кружится голова, учащается дыхание, сердце колотится еще чаще. Я начинаю потеть, несмотря на колючий холод на коже. Карлотта открывает глаза и испускает низкий стон.
Я закрываю глаза.
— Ш-ш-ш, все хорошо, все хорошо, — говорю я, успокаивая и ее, и себя. Используя ледяной холод, идущий от меня к ней, я начинаю удалять болезнь. Она уходит неохотно, крепко цепляясь за внутренности и не желая ослаблять хватку. Но в конце концов тело покидают и самые упорные остатки болезни.
Карлотту охватывает легкая дрожь, и она вся трясется, а я придерживаю ее. Открывая глаза, я успеваю заметить, как лицо Карлотты из пепельно-серого становится розовым.
У меня начинает ужасно кружиться голова. Я отнимаю руки от ее тела и падаю спиной на пол. Я напугана: мое сердце колотится с такой силой, словно готово выскочить из груди. Но потом оно успокаивается, я встаю и вижу, что Карлотта сидит на кровати с ошарашенным видом, словно пытаясь понять, где она и как сюда попала.